Башня Занида (Авт.сборник)
Шрифт:
Я налетел на двоих сбоку, но они ловко уворачивались от ударов моей секиры. Затем Пол Джонс почти раздавил парочку красных рубашек, уже оставшихся без коней. Моя секира обрушилась еще на одного, но тот успел прикрыться щитом. Прежде, чем я выпрямился, еще один, у которого щита не было, успел схватиться руками за древко и попытался вырвать у меня секиру. Если бы ему удалось, он убил бы моего коня раньше, чем я выхватил меч. Пока мы тянули древко каждый на себя, еще один в панцире ухватил меня за левую лодыжку и сильно дернул. Конечно же, я вылетел из седла так же легко, как чек из кассы,
Несколько минут я вообще ничего не видел, потому как застрял головой в кустах, а когда кое-как поднялся на четвереньки, никого из краснорубашечников уже не было видно. Они поняли, что мы для них — слишком крепкий орешек, а как только завидели наших копейщиков, дали деру. Я все еще сжимал древко, данбериец лежал подо мной, а острие секиры проткнуло ему подбородок и вошло в голову. Он был мертв так же, как прошлогодние мирные соглашения.
В этих кустах они потеряли с пол дюжины убитыми, а мы — одного, получившего смертельный удар в подмышку, да еще пару наших лошадей убило стрелами из арбалетов. Мы забрали их лошадей и несколько арбалетчиков. Я снова взобрался на Пола Джонса и присоединился к погоне, но достать их, конечно, не удалось. Мы гнались до самого замка Данбери: они засели там, как крысы в норе, и принялись обстреливать нас из баллисты.
Пару недель мы держали осаду, да только съестных припасов у них хватало на несколько лет, а мощные семидесятифутовые бетонные стены просто так не перепрыгнешь. Поэтому управляющий городом вместе с Данбери в конце концов согласились представить на суд прыгунов свои претензии по поводу этого дорожного инцидента, после чего мы вернулись в Оссайнинг, чтобы получить причитающиеся нам денежки.
Повествуя о событиях, сэр Ховард выбрался из доспехов и облачился в обычную одежду. Было весьма приятно сидеть, развалившись, во всем чистом из твида и льна, покачивая в руке высокий бокал и наблюдая, как солнце опускается за широкую спину Повелителя Бурь.
— Конечно, все могло бы кончиться иначе, — его голос делался все тише, пока не стал едва слышен, — если б у нас были ружья.
Пиксхилл вздрогнул.
— Не говори так, мой мальчик. Лучше всего ни о чем подобном и не думай. Если только они об этом узнают… — он слегка поежился, одним глотком опорожнив бокал.
— Мой лорд! — вошел с объявлением слуга: — Оруженосец Мэтьюз прибыл с посланием от сэра Хэмфри Голдберга.
— Эт-то еще что такое? — нахмурился Пиксхилл. — Почему нельзя было отправить мне письмо? Ну что ж, Ховард, послушаем, чего ему там понадобилось.
Ожидавший в холле оруженосец хранил на лице выражение вызывающей вежливости. Отвесив резкий поклон, он заявил с подчеркнутой учтивостью:
— Мой лорд Пиксхилл! Сэр Хэмфри Голдберг шлет вам самые наилучшие пожелания и хотел бы знать, какого черта имела в виду ваша милость, когда вчера вечером в таверне Рыжий Медведь назвала его хитрым, собакоголовым, траченным молью павианом?
— Вот как? — вздохнул барон. — Ужасно. Передайте сэру Хэмфри, что его обвинения отклонены. Во-первых, я его так не называл; во-вторых, если я его так назвал, значит, был в то время сильно пьян; в-третьих,
Оруженосец вновь поклонился и вышел, клацая ездовыми сапогами по изразцовым плиткам.
— Хэмп в порядке, — сказал Пиксхилл, — просто у нас вышел маленький спор о моей электростанции. Он утверждал, что она глушит ему радиоприем. Думаю, мы это все легко уладим. К тому же, он лучше меня владеет мечом. Пойдем в библиотеку, выпьем еще по бокалу.
Едва они снова уселись, как слуга ввел мальчишку в форме Вестерн Юнион. Тот сначала перевел взгляд с одного на другого, затем шагнул к сэру Ховарду.
— Это вы ван Слик? — спросил он, гоняя жевательную резинку во рту. — О’кэй. Вас не так-то просто было найти. Будьте добры, распишитесь вот тут.
— Следи за манерами! — взревел барон.
Мальчик испуганно вздрогнул, низко поклонился и сказал:
— Сэр Ховард ван Слик, не соблаговолит ли ваше превосходительство великодушно подписать сей… сей незначительный документ?
Приятели продолжали рассержено смотреть на посыльного, но сэр Ховард молча взглянул на бумажку и расписался. Лишь когда мальчик вышел, он проворчал:
— В наше время некоторые простолюдины стали чересчур дерзки.
— О да, — согласился хозяин, — они время от времени нуждаются в хорошей встряске, чтобы понять свое место. Но что случилось, Ховард? Что-то плохое? Твой отец?
— Нет. Мой брат Фрэнк. Прыгуны арестовали его прошлой ночью. Сегодня утром его судили, признали виновным, а после обеда сожгли. Обвинили в научных исследованиях.
2
— Постарайся держать себя в руках, Ховард.
— Я в полном порядке, Джон.
— Может, тебе лучше больше не пить виски?
— Ерунда, все в норме, я же тебе сказал. Я ничуть не пьян и не могу напиться, хотя честно пытался. У меня до сих пор ни в одном глазу.
Слушай, Ховард, подумай сам. Видит Бог, можешь жить у меня столько, сколько захочешь, но не думаешь ли ты, что надо бы навестить отца?
— Отца? Боже правый, я совсем забыл о нем! Я просто гнида, Джон. Поганая грязная гнида. Самая гнусная гнида, которая когда-либо…
— Не говори ерунды, мой мальчик. Выпей-ка, это прояснит твою голову. А теперь полезай снова в свои доспехи. Ллойд! Эй, Ллойд! Неси сюда латы сэра Ховарда. Послушай, болван, мне наплевать, успел ты их почистить или нет. Я сказал, тащи их сюда!
Сэр Ховард говорил нерешительно; он не ведал, как отец отнесется к его предложению. Да он и сам не знал наверняка, насколько правильно то, что хочет сделать. Реакция старика удивила его.
— Да, — усталым голосом сказал тот, — думаю, твоя идея хороша. Уезжай отсюда на несколько месяцев. После моей смерти ты станешь герцогом, и у тебя будет не слишком много возможностей шататься по белу свету. Поэтому сейчас ты должен побывать всюду, где успеешь. Ведь ты никогда не видел страну, если не считать части между нашим поместьем и Нью-Йорком. По слухам, путешествия расширяют кругозор. Обо мне не беспокойся, я справлюсь. Здесь не так уж много дел, для которых нужны мы оба.