Башня Занида (Авт.сборник)
Шрифт:
— Я же предупреждала, что сейчас сезон мошки, — флегматично заметила Салли Миттен. — Он продлится несколько недель.
— У меня нет мышеловки, — грустно сказал сэр Ховард, — но зато есть механическая бритва, маленькая кинокамера и два бинокля. Понимаете, мое любимое хобби — наблюдать за птицами. Рыскать по лесу, выслеживая желтоклювых кукушек и золотоголосых соловьев. Мой брат Фрэнк частенько говорил, что это — единственная хорошая черта моего характера. — Рыцарь хлопнул себя по подбородку, обильно покрытому кровоточащими прыщами от укусов. — Наверно, придется надеть доспехи; ими хоть можно прикрыться от паразитов, если только они уже не научились прокусывать
— В том-то и дело! — ответила Салли Миттен. — Если бы тропа была хорошей, по ней ходило бы много народа, а моим друзьям это не нужно. Мы нарочно сажаем там, где хотим избежать появления посторонних.
— Да, здесь самый густой кустарник, какой мне когда-либо попадался, — вздохнув, согласился Хаас. — В моих краях совсем другое дело: там отличный лес, весь просматривается, а в этих зарослях уютно чувствуют себя только змеи, — он закурил сигарету и продолжил:
— Теперь мне понятно, что вы называете горами. Боюсь, янки просто не знают, что такое настоящие горы. Взять хотя бы холмик Оррей, который вы мне показали. Да у нас, в Вайоминге, такую кротовью кучку постеснялись бы назвать горой и даже не удосужились бы дать имя. Скажите, мисс, много болот нам еще придется переходить? Меня вообще удивляет, как вы умудряетесь бродить ночью в таких местах, не попадая в болотные окна и топи. Я думаю, у тех, кто здесь живет, давно должны вырасти утиные перепонки на ногах.
— Ну, — сказала Салли Миттен, — болота кончились. Мы уже прошли озера Седар. Посмотрите туда: за этими верхушками видно вершину горы, это Маленький Лось. Именно туда мы идем, — девушка опять хлопнула себя по шее.
7
Салли Миттен сказала, что хочет пройти вперед, предупредить друзей. Через минуту она уже ловко карабкалась вверх по крутому склону, цепляясь руками за кусты и ветки. Двое мужчин продолжали медленно подниматься следом за ней.
— Будь я проклят, — сказал Хаас, — по-моему, меньше риска было ехать открыто, чем продираться по дебрям, которые они здесь называют тропой.
Сэр Ховард следил за удаляющейся фигуркой девушки, уже ставшей не больше большого пальца. Вокруг не было видно никаких следов обитания. Однако вскоре из тополиной рощицы появился сначала один мужчина, потом другой. Даже на таком расстоянии рыцарь смог увидеть радостные объятия и поцелуи. Он почувствовал легкие уколы, напоминавшие ревность; одновременно его разбирало любопытство: к какому это «особому сорту людей» причисляла себя девушка?
Когда они с Хаасом добрались до террасы, где росли тополя, Салли Миттен еще продолжала оживленный разговор. Услышав, что они спешились, девушка обернулась и представила хозяев.
— Мистер Элсмит, наш руководитель, — начала она с первого мужчины. Тому было лет под пятьдесят; из-за очков его карие глаза спокойно рассматривали прибывших. Он пожал им руки с искренним дружелюбием, говорившим больше, чем любые слова. — А это, — продолжила девушка, — Эли Кахун.
Второй был явно старше. Ветхая фетровая шляпа прикрывала его густые седые волосы. На нем была одежда, типичная для обитателей северных лесов. Штаны держались на одной широкой подтяжке, а нижние края были подвернуты почти до самого верха заляпанных грязью высоких шнурованных ботинок.
— Лайман, вы частенько называли нас янки, — напомнила Салли Миттен, — Так вот, Эли может служить лучшим образчиком этой породы; он прибыл к нам из штата Мэн.
Сэр Ховард
Кахун подвигал длинной челюстью, потом открыл тонкогубый рот, показав неровные желтоватые зубы, и сплюнул в сторону коричневую табачную струйку.
— Отличная работа, — сказал он, — нам здорово повезло, что вы сумели вытащить Салли из того замка. — Его руки были сильными и мускулистыми; двигался Кахун мягко, как кошка.
— Это было не так уж трудно, — растягивая слова, ответил Хаас. — Я всего лишь обложил парней парочкой крепких ругательств, они жутко обозлились, а Хов нашел ту комнату и умыкнул девушку, покуда чудаки гонялись за мной по всей округе.
Увидев, что Элсмит уже на ногах и полностью одет, сэр Ховард изрядно удивился. Хозяин улыбнулся, продемонстрировав длинные резцы. Он чем-то напоминал рыцарю дружелюбно настроенного кролика.
— Мы здесь встаем рано, — сказал он. — Лучше бы встать и тебе, если ты не прочь позавтракать. Хотя не думаю, что тебе захочется есть после того обеда, что ты умял вечером.
Сэр Ховард потянулся, напрягая свои мощные мускулы. Какое все-таки удовольствие — для разнообразия хоть разок поспать на настоящей кровати!
— Я могу есть всегда! — мечтательно сказал он. — Придерживаюсь того принципа, что пока предлагают, надо съедать все, ведь в один прекрасный день можно остаться совсем голодным. По правде говоря, когда мы добрались сюда, то уже мечтали попробовать салат из березовой коры, сдобренный соусом из болотной тины. А если б Хаасу не удалось по дороге подстрелить олененка, мы были бы еще голоднее!
За завтраком сэр Ховард, чья наблюдательность за последние дни заметно возросла, держал ушки на макушке, присматриваясь к хозяевам. Элсмит говорил как человек благородного происхождения, а под благородным происхождением рыцарь понимал принадлежность к его собственному классу феодальной аристократии. В некотором смысле, так оно и было. Сэр Ховард решил, что Элсмит, вероятней всего, был мелкопоместным дворянином, который чем-то досадил прыгунам и теперь должен скрываться. Салли Миттен называла его дядюшкой Хоумером. С другой стороны, в девушке и в Элсмите проявлялась склонность к широкому использованию непривычных слов и абстрактных понятий, чем они оба сильно отличались ото всех других людей, которых прежде знал рыцарь. А вот Кахун, произносивший собственное имя на одном дыхании, определенно не был джентльменом. Однако в тех редких случаях, когда он вообще позволял себе говорить, его высказывания с ярко выраженным акцентом янки свидетельствовали о сочетании острого ума и такой проницательности, которую сэр Ховард никак не мог ожидать от представителя низшего класса.
После завтрака рыцарь слонялся без дела, покуривая трубку и размышляя о будущем. Хоть он и спас девушку, но нельзя же просто так сидеть здесь, бесконечно пользуясь радушием хозяев. Сэр Ховард был уверен, что от него чего-то ждут, и пытался понять, чего именно.
Вскоре его раздумьям был положен конец.
— Пойдем с нами, ван Слик, — сказал Элсмит. — Сегодня мы сажаем картошку.
У сэра Ховарда отвисла челюсть; сословная гордость невольно восстала:
— Мне?! Сажать картошку?.. — рыцарь был не столько возмущен, сколько изумлен до крайности.