Башня
Шрифт:
И что он хочет забывать.
За эти несколько месяцев столько всего случилось - возрождение Темного лорда, плен, боль и ненависть, насилие… Страсть, забытая магия, политика. И снова страсть, переходящая в странную, болезненную привязанность. Поттер, вновь и вновь перечитывая первые страницы дневника Ровены, был уже готов подписаться под всеми ее словами, кроме, разве что, «любви». Это было бы уже слишком. Да, определенно, слишком.
– Скучаешь?
– раздался голос Волдеморта. Гарри уже давно почувствовал, что маг здесь, но не стал спускаться в гостиную,
Странно, но Волдеморт совсем не сердился на то, что Гарри не спустился вниз, когда почувствовал магию своего тюремщика. Обычно он хотя бы намекал Поттеру на это, но сегодня лорд выглядел как-то по особенному задумчиво - он словно бы что-то искал в образе юноши, проникал прямо в его сознание. В голове Гарри что-то зашумело и он разорвал зрительный контакт, прежде чем нащупать в кармане дневник Ровены, который он по мере сил продолжал, описывая как события последних дней, так и самые интересные заклинания из шумерской книги.
Темный маг хмыкнул.
– Я хочу тебе кое-что показать, - все тот же тихий задумчивый голос. Гарри уже начал беспокоиться- эта спокойная отстраненность обозначала, что мужчина что-то готовит.
– Это, как мне кажется, завершит рисунок наших отношений… Уступи мне место, малыш!
Гарри послушно отошел в сторону. Из черной бархатной сумки, перекинутой через плечо, Лорд достал черное зеркало - как по-другому назвать отполированную до блеска тонкую плиту обсидиана, Поттер не знал.
– Что вы делаете?
– Потерпи, Гарри, - отмахнулся мужчина, взрезал запястье. Темная кровь закапала на плиту. Поттер заметил, что Лорд уже не в первый раз пускает кровь при совершение магических действий, причем настолько опасно. Парень не понимал как тот может так рисковать- у самого Гарри на это явно не хватило бы смелости.
– Сейчас все поймешь.
Кровь, залившая зеркало, покрыла его поверхность неровным слоем- она словно живая, собиралась в странные символы, начавшие светится.
– Так, почти все, - пробормотал Лорд, прежде чем начать заклинание. Язык, на котором говорил Волдеморт во время ритуала, был незнаком Поттеру - это была не латынь, не английский, не французский, и даже не шумерский. Что-то совсем древнее и страшное.
Когда же над черной плитой сложилась странная картинка, маг одним движением погрузил артефакторную во мрак, и сложная схема светло-лилового цвета проявилась ярко и четко. Волдеморт жестом подозвал к себе Поттера - и парень с непониманием вгляделся в магическую конструкцию. Больше всего это походило на схему Солнечной системы, которую Гарри видел в кабинете физики. Но огней было восемь и все они были связаны между собой сетью мелких лучей. Хотя нет, не так - все они были связаны с одним, самым крупным - тем, что находился в самом центре.
– Что это?
– спросил Гарри, пытаясь прикоснутся к светящимся звездам. Но рука спокойно проходила насквозь сияющей схемы.
–
– Да будет тайна вечной!
Гарри почувствовал, как по всему его телу прошла волна магии.
– Что это было?
– Ритуал сокрытия тайного - очень простой, но требующий выполнения определенных, достаточно специфических, условий. Но возвращаясь к нужной теме. Что ты знаешь о крестражах, Гарри?
– спросил его Лорд. Лицо Волдеморта в бледных отсветах казалось таким неземным, что это даже пугало.
– А что это?
– Ответ понятен, - хмыкнул мужчина.
– В принципе, я так и думал - Дамблдор не из тех, кто раскрывает свои карты даже союзникам. А уж тем более жертвам…
Разговор становился все страньше и страньше, как говорила Алиса.
– Крестражи - это предметы заключающие в себя осколки души мага, залоги его бессмертия, - темный маг довольно оскалился, увидев как побледнело лицо Поттера.
– Да-да, именно их я создал, чтобы убедится, что шальная авада не помешает моим планам. Только вот я сам улучшил эту схему. Я не раскалывал душу - это лишило бы меня большей части магической мощи и вызвало бы недовольство моего Учителя.
Гарри смотрел на мага, поражаясь, как тот любит рассказывать о своих планах и достижениях, словно бы этому великому темному магу жизненно необходимо убедить окружающих в своем величии и гениальности. Видимо это какое-то последствие его прошлого, как и почти маниакальная страсть к власти.
– Моя душа цела, а в крестражах спрятаны лишь ее слепки пополам с воспоминаниями, чтобы мой якорь мог какое-то время существовать автономно, если его пробудят, - продолжил свой рассказ Волдеморт.
– Кстати, с одним из них ты уже встречался.
– Дневник, - ошарашено выдохнул Гарри, поднимая взгляд на Лорда.
– Именно!
– театрально поаплодировал догадливости пленника Темный лорд.
– И изрядно попортил мне именно этот. Да-да, малыш, ты вовсе не уничтожил его, только повредил систему воспоминаний, так что автономно он уже не сможет существовать - он только поддерживает мое существование. Вот, кстати, его искра, - Волдеморт показал на самый маленький и бледный огонек.
– Спасибо тебе от Люциуса, малыш - если бы ты не отдал ему тетрадку, то он бы получил куда сильнее чем сейчас.
Гарри пораженно покачал головой:
– А Директор сказал, что я уничтожил его, - и аккуратно посмотрел на мужчину, только сейчас осознав, что Волдеморт может разозлиться.
– Что еще раз подтверждает, что Дамблдор знает о крестражах. Ведь если бы дневник был полноценным крестражем, заключившим в себя осколок моей души, то яд василиска был бы одним из немногих веществ, способных его уничтожить, - пожал плечами Лорд. Судя по всему он не слишком злился за тот случай.
– Эти, - тем временем продолжил маг, указывая еще на четыре ровно мерцающих огонька.
– Действующие якоря. А эти, малыш, принадлежат живым крестражам…