Басни. Стихотворения

Крылов Иван Андреевич

Итоги обсуждения нравов подводятся в письме Маликульмулька, которое производит впечатление программы дальнейшего творчества Крылова, в том числе басенного [16] : «<.> большая часть людей злобны и развращенны. // Развратность нынешнего века людей <…> столь приметна, что <.> быть может неизвестна в пустынях <.>; но человек, живущий в свете, против воли своей познает их пороки. <…> Вся история дел человеческих, от самого начала света, наполнена злодеяниями, изменами, похищениями, войнами и смертоубийствами. // Но нравоучительные правила должны состоять не в пышных и высокопарных выражениях, а чтоб в коротких словах изъяснена была самая истина. Люди <. > впадают в пороки и заблуждения не оттого, чтоб не знали главнейших правил, по которым должны они располагать свои поступки, но оттого, что они их позабывают, а для сего-то и надлежало бы поставлять в число благотворителей рода человеческого того, кто главнейшие правила добродетельных поступок предлагает

в коротких выражениях, дабы оны глубже впечатлевались в памяти. // <.> Не проходит почти ни одного дня, чтоб не встретился в нынешнем свете какой-нибудь молодой человек <. >, который, будучи не испытан в светском обращении, гоняется за утехами и за чинами. Он вступает в свет, не быв никому подвластен и не познав еще ни обмана, ни злобы людей, с которыми имеет обхождение; он всех искренно любит, будучи уверен, что и ему тем же отвечают: каждое сделанное ему приветствие доставляет ему новое знакомство, в котором думает он найти совершенную дружбу. // Также <.> являются многие красоты, которые, привыкши непрестанно слышать себе похвалы, думают, что сердце человеческое не может чувствовать никакой другой страсти, кроме любви. Они тотчас бывают окружены бесчисленным множеством обожателей, которым во всем верят, потому что они им говорят только то, что им приятно слушать. <. >. // Итак, по справедливости, тот должен быть почтен полезнейшим наставником, кто сим новым Венерам, не имеющим нималого испытания в свете, <.> будет твердить, что большая часть людей злобны и развращенны, и кто всегда им будет припоминать, что богатство и красота есть такая добыча, за которою <. > свет гоняется, и что между <. > теми, которые им льстят, может быть, нет ни одного, который бы не старался, их обманув и обольстя, у одних похитить честь, а у других все имение <.>. // Легковерие есть обыкновенная погрешность неопытных молодых людей; а потому и нужно бы было почасту им твердить, что вступать в свет без всякой осторожности, в надежде найти в нем справедливость и чистосердечие, есть равно как бы пускаться в море без карты и без компаса <…>. // Если захотеть исчислять все различные причины, побуждающие людей к несправедливости и злодеяниям, то должно прежде рассмотреть все желания, которые ими обладают и кои всегда одерживают верх над добродетелью. Есть множество людей, у коих золото управляет всеми поступками и кои ничего не делают иначе, как в надежде приобрести более, каким бы то способом ни было. Таковых сребролюбцев должно почесть из всех порочных людей гнуснейшими, ибо они, невзирая на то, что ими все гнушаются, не престают обогащать себя разорением других, похищая у них последнее имущество без сожаления. // Другие, еще сих злобнее, провождают всю жизнь свою, делая вред другому, ибо они не могут спокойно взирать ни на чье благополучие и питают ненависть ко всем тем, кто их богатее и честнее. // Многие есть и такие, которые хотя не столько погружены в пороки, однакож совсем неспособны иметь дружбу или какую-нибудь искренность с кем бы то ни было».

16

См. об этом: Грот Я. К. Сатира Крылова и его «Почта духов» // Сборник статей, читанных в Отделении русского языка и словесности Имп. Академии наук: Т. 6. СПб., 1869. С. 121–122.

* * *

Басни его и были изъяснением истины в коротких словах. Их основные темы сводятся к следующему.

Неизменность человеческой природы, почти абсолютная: «В ком есть и совесть, и закон, // Тот не украдет, не обманет, // В какой бы нужде ни был он; // А вору дай хоть миллион – // Он воровать не перестанет» («Крестьянин и Лисица») [17] ; действенность лести: «Уж сколько раз твердили миру, // Что лесть гнусна, вредна; но только всё не впрок, // И в сердце льстец всегда отыщет уголок» («Ворона и Лисица»); действенность хвастовства: «Над хвастунами хоть смеются, // А часто в дележе им доли достаются» («Заяц на ловле»); всевластие силы: «У сильного всегда бессильный виноват: // Тому в Истории мы тьму примеров слышим» («Волк и Ягненок»); ср.: «Коль слабый сильному, хоть движимый добром, // Открыть глаза на правду покусится, // Того и жди, что то же с ним случится, // Что с Комаром» («Комар и Пастух»); тщеславие: «Пример такой на свете не один: // И диво ли, когда жить хочет мещанин, // Как именитый гражданин, // А сошка мелкая, как знатный дворянин» («Лягушка и Вол»). Ср. в послании к А. И. Клушину: «Теперь ученый весь народ // Мои лишь множит только скуки. // Платон, Сенека, Эпиктет, // Все их ученые соборы, // Все их угрюмы заговоры, // Чтоб в школу превратить весь свет, // <. > //Все это только шум пустой. // Пусть верит им народ простой, // А я, мой друг, держусь той веры, // Что это лишь одни химеры. // Не так легко поправить мир! // Скорей воскреснув новый Кир // Иль Александр, без меры смелый, // Чтоб расширить свои пределы, // Объявят всем звездам войну // И приступом возьмут луну; // Скорее Сен-Жермень восстанет // И целый свет опять обманет; // <…> // Скорей все это здесь случится; // Но свет – останется, поверь, // Таким, каков он есть теперь; // А книги будут всё плодиться».

17

Здесь и далее произведения Крылова цитируются по изданию: Крылов 1847.

Стремление

к выгоде, привязанность к материальному, безрассудная любовь к деньгам: «Имея общий дом и общую контору, // Какие-то честные торгаши // Наторговали денег гору; // Окончили торги и делят барыши. // Но в дележе когда без спору? // Заводят шум они за деньги, за товар, – // Как вдруг кричат, что в доме их пожар. // “Скорей, скорей спасайте // Товары вы и дом!” // Кричит один из них: “Ступайте, // А счеты после мы сведем!” // “Мне только тысячу мою сперва додайте, – // Шумит другой, – // Я с места не сойду долой”. – // “Мне две не додано, а вот тут счеты ясны”, – // Еще один кричит. “Нет, нет, мы не согласны! // Да как, за что, и почему!” // Забывши, что пожар в дому, // Проказники тут до того шумели, // Что захватило их в дыму, // И все они со всем добром своим сгорели» («Раздел»).

Неразумная погоня за счастьем: «Так часто человек в расчетах слеп и глуп. // За счастьем, кажется, ты по пятам несешься: // А как на деле с ним сочтешься – // Попался, как ворона в суп!» («Ворона и Курица»); ср.: «О вы, которые объехать свет вокруг // Желанием горите! // Вы эту басеньку прочтите, // И в дальний путь такой пускайтеся не вдруг. // Что б ни сулило вам воображенье ваше; // Но, верьте, той земли не сыщете вы краше, // Где ваша милая, иль где живет ваш друг» («Два Голубя»).

Комическая нерезультативность жизненной активности: «Посмотришь на дельца иного: // Хлопочет, мечется, ему дивятся все: // Он, кажется, из кожи рвется, // Да только всё вперед не подается, // Как Белка в колесе» («Белка»).

Предательство как средство достижения счастья: «Не льстись предательством ты счастие сыскать! // У самых тех всегда в глазах предатель низок, // Кто при нужде его не ставит в грех ласкать; // И первый завсегда к беде предатель близок» («Мальчик и Червяк»).

Пустая похвальба: «Примолвить к речи здесь годится, // Но ничьего не трогая лица: // Что делом, не сведя конца, Не надобно хвалиться» («Синица»); ожидание сложности там, где ее нет: «Случается нередко нам // И труд и мудрость видеть там, // Где стоит только догадаться, // За дело просто взяться» («Ларчик»).

Высокое положение глупца не сделает его умным: «Мне хочется, невеждам не во гнев, // Весьма старинное напомнить мненье: // Что если голова пуста, // То голове ума не придадут места» («Парнас»); ср.: «Я слышал – правда ль? – будто встарь // Судей таких видали, // Которые весьма умны бывали, // Пока у них был умный секретарь» («Оракул»); ср. еще: «В породе и в чинах высокость хороша; // Но что в ней прибыли, когда низка душа?» («Осел»); ср.: «Кто знатен и силен, // Да не умен, // Так худо, ежели и с добрым сердцем он» («Слон на воеводстве»).

Особая разновидность глупости – склонность заниматься не своим делом: «Беда, коль пироги начнет печи сапожник, // А сапоги тачать пирожник, // И дело не пойдет на лад» («Щука и Кот»); ср.: «Как в людях многие имеют слабость ту же: // Всё кажется в другом ошибкой нам: // А примешься за дело сам, // Так напроказишь вдвое хуже» («Обоз»); ср. еще: «Куда людей на свете много есть, // Которые везде хотят себя при- плесть // И любят хлопотать, где их совсем не просят» («Муха и Дорожные»); «У всякого талант есть свой: // Но часто, на успех прельщаяся чужой, // Хватается за то иной, // В чем он совсем не годен. // А мой совет такой: // Берись за то, к чему ты сроден, // Коль хочешь, чтоб в делах успешный был конец» («Скворец»); см. еще «Квартет», «Голик» и др.

Невежество и дурной нрав как источники хулы: «К несчастью, то ж бывает у людей: // Как ни полезна вещь, – цены не зная ей, // Невежда про нее свой толк всё к худу клонит; // А ежели невежда познатней, // Так он ее еще и гонит» («Мартышка и Очки»); ср.: «Невежи судят точно так: // В чем толку не поймут, то всё у них пустяк» («Петух и Жемчужное зерно»); ср. еще: «Чем нравом кто дурней, // Тем более кричит и ропщет на людей: // Не видит добрых он, куда ни обернется, // А первый сам ни с кем не уживется» («Волк и Кукушка»).

Неспособность оценить высокое: «Когда таланты судишь ты, – // Считать их слабости трудов не трать напрасно; // Но, чувствуя, что в них и сильно, и прекрасно, // Умей различны их постигнуть высоты» («Орел и Куры»); ср.: «Не дай Бог никого сравненьем мне обидеть! // Но как же критика Хавроньей не назвать, // Который, что ни станет разбирать, // Имеет дар одно худое видеть?» («Свинья»).

Ложное просвещение: «Полезно ль просвещенье? // Полезно, слова нет о том. // Но просвещением зовем // Мы часто роскоши прельщенье // И даже нравов развращенье: // Так надобно гораздо разбирать, Как станешь грубости кору с людей сдирать, // Чтоб с ней и добрых свойств у них не растерять, // Чтоб не ослабить дух их, не испортить нравы, // Не разлучить их с простотой // И, давши только блеск пустой, // Бесславья не навлечь им вместо славы» («Червонец»); ср.: «Старайтесь не забыть, отцы, вы басни сей; // Ученьем вредным с юных дней // Нам стоит раз лишь напитаться, // А там во всех твоих поступках и делах, // Каков ни будь ты на словах, // А всё им будешь отзываться» («Бочка»).

Атеизм и богоборчество как источники социальных катастроф: «Плоды неверия ужасны таковы; // И ведайте, народы, вы, // Что мнимых мудрецов кощунства толки смелы, // Чем против Божества вооружают вас, // Погибельный ваш приближают час, // И обратятся все в громовые вам стрелы» («Безбожники»). Самоуверенная готовность судить о целях Провидения: «Но с самой древности, в наш даже век, // Не так ли дерзко человек // О воле судит Провиденья, // В безумной слепоте своей, // Не ведая его ни цели, ни путей?» («Крестьянин и Лошадь»).