Басни

Лафонтен Жан де

Везде язычества волна.

Лелеют все свою химеру

С глубокой нежностью отца,

Пигмалион любил Венеру

Создание его резца.

Мы все, насколько нам по силам,

Даруем жизнь мечте своей;

Мы любим ложь с безумным пылом,

А к правде - льда мы холодней.

О. Чюмина.

176. Мышь, превращенная в девушку

(La Souris metemorphosee en Fille)

Мышь выпала из клюва у совы,

И я спасать ее не видел бы

причины;

Брамин же спас ее. В воззреньях таковы

Все милосердные брамины,

И все не выбьется у них из головы,

Что с наступлением кончины

И в насекомых, и в зверей

Переселяется порою дух царей.

И в этом состоит буддийского ученья,

Чьи тайны Пифагор когда-то изучал,

Одно из основных начал.

В виду такого заключенья,

Брамин наш просит колдуна:

Дух Мыши молодой вселить в такое тело,

Где ранее жила она.

И в деву юную она превращена

Столь дивной прелести, что сын Приама смело

Из-за нее решился бы на дело

Труднейшее, чем из-за той,

Которая весь мир пленяла красотой.

Брамин был поражен, и молвил он: "Свободна

Супругом ты избрать, кого тебе угодно.

Все будут счастливы тебя в супруги взять".

– Я выберу того, кто всех сильнее в мире!

Брамин простерся ниц. "Сияешь ты в эфире,

О Солнце, ты мне будешь зять!

Всех во вселенной ты могучей!"

– Нет,- молвило оно, - я затмеваюсь тучей,

Скрывающей мои черты.

И Туче тот сказал, к ней руки простирая:

"Для дочери моей назначена ли ты?"

– Нет,-молвила она,-по воле в край из края

Гонима Ветром я: меня сильней Борей,

И прав его нарушить я не смею.

Брамин воскликнул тут: "Лети сюда скорей

И с дочерью соединись моею,

О Ветер, к ней в объятия лети!"

И Ветер поспешил, но вскоре был Горою,

Сильнaйшею, чем он, задержан на пути.

Гора же молвила: - Я истины не скрою,

Боюсь, чтоб с крысою повздорить не пришлось:

Она меня изроет всю насквозь.

При слове "Крыса!" тотчас ушки

У юной девы на макушке:

"Вот он ec??a??ee! Вот супруг!"

Всегда любовь нас поражает вдруг,

Ее обычная манера.

(Такую-то с таким-то для примера

Я мог бы здесь назвать, но лучше промолчу).

Я этой баснею лишь доказать хочу,

Что в нас всего сильней происхожденье.

Софизма доля есть в подобном рассужденьи,

И в этом смысле для нее

Любой скорей годился бы в мужья,

Чем Солнце светлое. Приравнивать не стану

По силе я Блоху к Титану,

Но

может быть Блохой укушен и Титан.

И раз исход подобный дан

То в силу довода такого,

Могла б красавица передаваться та

Коту от Крысы, от Кота

Собаке, Волку, всем, - пока черед бы снова

До Солнца не дошел, и прелестью ее

Не насладилось бы блестящее светило.

Переселенье душ мечтой считаю я,

И то, что свершено Брамина другом было,

Доказывает мне, как ошибался он.

Ту мысль возводит он в закон,

Что червь и человек - в одном берут начало,

Что одного они закала;

Лишь организму своему

И личным свойствам сообразно,

Они живут и поступают разно:

Кому - возвыситься назначено, кому

Во прахе вечно пресмыкаться.

Но если так, могло ли статься,

Чтоб дева юная, прекрасна и мила,

Дрянную Крысу - Солнцу предпочла?

Все обсудив и взвесив тоже,

Я к выводу пришел, что души непохожи

Красавиц и мышей нисколько меж собой.

Но спорить стали бы напрасно мы с судьбой:

Тому, что суждено, исполниться над нами

Не помешает черт со всеми колдунами.

О. Чюмина.

Заимствована у Бидпая и Локмана (прим. к б. 19 и к б. 140). По своему содержанию басня имеет много общего с Эзоповой басней "Кошка, превращенная в женщину" (40).

177. Безумный продавец мудрости

(Le Fou qui vend la Sagesse)

Подальше будь от дураков.

Не в силах лучшего я дать тебе совета;

Мудрей нет правила, чем это:

Старайся избегать помешанных голов.

Мы часто видим их в среде придворной:

Пусть принц потешится,-порой, в беседе вздорной,

Они расскажут как-никак

Лукавое, дурашное, смешное...

По стогнам города однажды шел Дурак.

Все населенье городское

Он привлекал, крича, что мудрость продает.

И мудрость покупать доверчивый народ

Отвсюду мчится, что есть духу.

Сначала покупщик гримасы замечал,

Потом за собственные деньги получал

Прекраснейшую плюху

Да нить в две сажени длиной.

Когда сердился кто, глумились без умолку;

Уж лучше смейся сам с толпой,

Иль убирайся втихомолку

С своею плюхою да с ниткой домой.

Тут каждый покупщик, кто в дураках остался,

О случае таком догадками занялся.

Не объясненье ли всего,

Всей сцены происшедшей,

Что человек тот - сумасшедший,

И случай властвует больным умом его?