Бастард 3
Шрифт:
— Это очень древний обычай. — Протараторила королева-регент, бросая быстрый взгляд на широко улыбающуюся воительницу. — Клан Жизель испокон веков ведёт селекцию лучших бойцов. Мужчины ищут самых крепких и рослых женщин по всем кланам, а женщины самых лютых воинов. Не все короли одобряют такой подход…
— Но все короли пользуются нашими батырами. — Фыркнула Жизель, потирая подбородок и пожирая Орландо взглядом. — Все железные воины либо из моего клана, либо из родственных!
— Что-то не помню, чтобы соглашался на работу племенного быка. —
— Это лишние. — Засмеялась Жизель, шагая к нему. — Мы не спрашиваем, мы берём что хотим!
Она нависла над ним, как римская статуя, положила ладони на плечи и сдавила. Орландо закусил нижнюю губу, чувствуя, как твёрдые пальцы проминают каменные мышцы. Дёрнулся вырваться… тело ослушалось. Сердце крушит рёбра, откачивает кровь от головы туда, где по мнению тела пригодится больше… Особенно для мужчины пятнадцать лет пробывшего без женщины.
Воительница обернулась на застывшую Гвиневру, хищно оскалилась и рычаще проворковала:
— Хочешь посмотреть?
Старуху как ветром сдуло.
Верховный жрец стоит на коленях перед алтарём заставленном горящими свечами. Голова склонена, лоб упирается в сцепленные замком ладони. Пламя свечей вытягивается тонкими язычками, воск стекает на алтарь, застывает аморфными наплывами. Жрец хрипло шепчет, взывает к богу Света, умоляя о помощи. По лицу сбегают слёзы, заполняются расщелины морщин. На шее темнеет синяк в форме ладони.
Закончив молитву жрец поставил на алтарь три свечи, повозился поджигая фитили тонкой лучиной. Отступил. Мягкий свет падает на лицо, рассыпается бликами по мокрым дорожкам слёз. Уши обессиленно свисают к плечам.
— Что я натворил… — Прошептал жрец, утираясь рукавом. — Что же я натворил? Я ведь хотел как лучше…
Столицу сотрясают хаотично вспыхивающие бунты, портовый квартал горит, а по улицам бегут полноводные красные реки. Морлэн во главе стражи вырезает бунтовщиков. Владыки востока и юга отбыли без предупреждения, владетель запада заперся в комнате. Двенадцать бессмертных сторожат племянника в личных покоях, где постоянно горит свет.
Жрец ощущает всем существом подступающие предсмертные судороги Империи. Холодные пальцы впиваются в затылок, проникают в мозг.
— Всё должно было быть не так. — Пролепетал он, схватился за грудь и осел на пол. — Не так… О Властелин Света, умоляю, помоги мне, верному слуге!
Пламя свечей затрепетало и больше ничего. Жрец застонал и уткнулся лбом в холодный камень. Как он мог проглядеть бога Войны в первом клинке Империи? Почему никто этого не заметил за двенадцать тысяч лет?! А может замечали…
Жрец зажмурился до цветных кругов и вспышек перед глазами. В одной из особо ярких увидел, как через холодный дождь по дорогам мчат курьеры. Все в разные места, все от разных аристократических домов, но все с одним сообщением. Крах. Империя не выстоит! Нужно наращивать запасы перед зимой, приводить в порядок крепости и держать войска наготове!
Скоро
Верховный жрец закусил губу, рот наполнился тёплым и омерзительно солоноватым. Он обязан выстоять и сохранить Империю! Любой ценой убить бога Войны! Но как?
— Умоляю, дай мне знак! Прошу!
— Он не ответит.
Жрец дёрнулся и развернулся, глядя на источник голоса. Тень, угольно чёрная, будто кипящая в дальнем углу. Свет от алтаря сторонится её, но внутри угадываются очертания фигуры и молочно-белые глаза без зрачков.
— Кто ты?!
— Я, тот, кто может и хочет помочь. Или ты передумал убивать Войну?
— Н-нет… ты Тьма?
— Она, как и братец Свет, не слишком отзывчива, вечно занята своей любимой чернотой.
Жрец тяжело поднялся, качнулся взмахнув руками, но устоял, не спуская взгляда с незнакомца. Судорожно сглотнул, колючий комок застрял в основании горла. Эльф закашлялся, кривясь от давящей боли в синяке на шее. Прохрипел:
— Что от меня требуется?
Глава 45
Орландо присосался к бурдюку и запрокидывает над головой, придерживая низ. Кадык часто ходит вверх-вниз, а по подбородку на шею сбегает струйка воды. Торс мечника влажно блестит в лунном свете, а на груди пляшут блики далёких костров. Ветер обдувает изодранную спину и вливает в тело по капле жизнь. Разум кристально чист и пуст.
Позади за пологом шатра слышно тихое посапывание и шорох, Жизель ворочается на ворохе шкур. Вернув бурдюк слуге, Орландо отослал его взмахом ладони, а сам опустился на голую землю, задрав голову. Небо черно, как уголь и усыпано сияющей алмазной крошкой. Звёзды перемигиваются, играя оттенками от холодно-зелёного до ледяного фиолетового, а через зенит и две луны тянется узкая туманность. На западе горизонт окутан дымкой
Орландо провёл языком по растрескавшимся губам, слизывая остатки чужой крови. На мгновение ощутил острый стыд. Воительница не заметила укуса или восприняла как порыв страсти. Однако он знает, что потерял контроль полностью и на миг обернулся безмозглым зверем. Голод, лютая жажда и тугие волны раскалённого безумия, бьющие в сознание. Об этом предупреждала черноволосая ведьма? Вот таким он станет навечно, если не убьёт бога?
— Проклятье… — Выдохнул Орландо.
— Первая брачная ночь не задалась?
Со стороны лагеря из тьмы вышел Аэнлан, закутанный в чёрный плащ опускающийся до земли. Даже бинты на лице чёрные. Орландо покачал головой и криво ухмыльнулся.
— Нет, совсем наоборот. Луиджина спит?
— Нет. Она сейчас с королями и Кером, обсуждает план вторжения в империю. — На последних словах в голосе бессмертного просквозила сердечная боль. — А мне такое слушать… неприятно.
— Уж представляю.
— Очень сильно сомневаюсь. Но это не важно. Я пришёл спросить тебя, хотя это следовало сделать давным-давно.