Бастард фон Нарбэ
Шрифт:
Оставшиеся в житиях бодхисатв людьми, а не аристократами.
Жаль, что Радун и Першин встретились. Они погубили друг друга. А каждый по отдельности мог бы принести так много пользы.
— Он стал псиоником в возрасте, в котором это считалось невозможным. — Радун произнес это так, как будто ничего больше и объяснять не нужно. Встретил ожидающий взгляд и, вздохнув, продолжил: — кто другой запаниковал бы и погиб, а он моментально сориентировался, освоился, научился пользоваться тем, что других с гарантией убивает. Да даже если б он не был генетиком, а я не был собой, он мне все равно бы понадобился.
Что ж, и здесь он прав. Такие люди нужны. Даже если они преступники.
— Сергей считает, что пси-способности можно пробудить в любом человеке.
— Спровоцировать пси-заболевание? — не понял отец Пауло.
Радун тихо помянул убыров.
— Мы говорим на разных языках, ваше преподобие. Но пусть будет по-вашему. После восемнадцати лет психика не подвержена пси-болезням. Иначе, люди, пережившие тяжелый стресс, становились бы псиониками в любом возрасте. Поскольку ничего подобного не происходит, значит, Сергей — исключение. Но почему? Это был один из первых вопросов, на которые он смог ответить.
Отец Пауло молча ждал. У Юлия Радуна очень давно не было собеседников. Ни одного. Жене и детям не позволили оставаться в одном с ним доме. Прислуга разбежалась сама. Переписка была запрещена.
Что ж, Радун продержался два года. И если бы отец Пауло не принудил его к этому разговору, держался бы до сих пор.
— Потому что он — телепат. Вероятность того, что взрослый человек переживет стресс, и окажется именно телепатом, все-таки, невелика. Для проявления телепатических способностей в зрелом возрасте нужен еще и дисциплинированный мозг, и постоянное интеллектуальное напряжение, и, возможно, еще ряд факторов. Сергей нашел их все. И пришел к выводу, что дело не в уникальности, а в слишком удачно сложившихся обстоятельствах. Или неудачно, — Радун сумрачно взглянул на отца Пауло, — это уж как вам будет угодно.
Вот кто не считает псионизм болезнью. Аристократов полагает чудовищами, а псиоников — здоровыми людьми. Еще и превосходящими остальных.
Не так уж и не прав, кстати. Насчет псиоников. Пси-способностями когда-то очень интересовались аристократы. Этих никакими болезнями не напугаешь. И в те же незапамятные времена, когда аристократы только входили в силу, было установлено, что не существует гена, отвечающего за пси-способности. Проблема не в генетике.
То, что тридцать лет назад ученый, заболевший телепатией, предположил, что псиоником может стать любой человек в любом возрасте — неудивительно. Куда более странно, почему никто в Империи не додумался до этого раньше. Может быть, по той же причине, по которой никому раньше не приходило в голову спасать псиоников от государства?
Спасать телепатов от церкви, которая спасает их от аристократов… Тут у посвященного-то ум за разум зайдет. Немудрено додуматься до того, что именно церковь и есть главный враг. Кто пресек распространение информации, не позволил рассказать людям правду, покрывает детоубийство и на невинной крови строит благополучие и безопасность Империи?
Церковь. Конечно же. Кому больше?
Невозможно бороться с церковью в Шэн. Невозможно и неприемлемо для того, кто желает Империи добра. Першин — патриот, как и Радун, оба они готовы совершить малое зло ради большого блага, но войну с церковью тогда, восемь лет назад, малым злом еще не считали. Тогда Першин искал способ сделать псиоником любого человека. Если все подданные, все,
— Вот только телепатов-то это не спасло бы, — произнес отец Пауло вслух. — До тех пор, пока телепаты нужны аристократам, их не спасет ничего.
Радун провел пальцем по пластине «секретаря», кивнул:
— Сергей это понимал. Он идеалист, но думать умеет. В его планах пробуждение пси-способностей было лишь первым этапом. Понять механизм, увидеть связи, узнать, как это работает, чтобы потом, освоившись, не только пробуждать способности, но и гасить их. Это… стало бы выходом для всех. Кроме, конечно, аристократов. — По тону ясно было, что судьба аристократов волнует бывшего маркграфа меньше всего.
— Никаких телепатов, как следствие — никаких аристократов-людоедов, и ваши «Бессмертные» в качестве адекватной замены?
— Именно так.
Преступать законы Империи радея о благе Империи, совершить непростительный грех и подписать себе смертный приговор во имя цели, к достижению которой не удалось еще даже приблизиться. И этот человек называет идеалистом Сергея Першина!
Как жаль, все-таки, что он не понял, кто же его настоящий враг.
— Вы ошиблись насчет аристократов, сын мой.
— Не поймем мы друг друга, ваше преподобие, — отмахнулся Радун. — Ладно, что вы хотели узнать? Как найти Першина? Я дам вам пароли и номера дуфунгов. Еще что-нибудь?
— Вы давно не получали новостей из привычных источников, — напомнил отец Пауло, вовсе не имея в виду задеть своего собеседника, всего лишь указывая на тот факт, что Радун теперь имеет доступ только к официальной информации.
— А что-то изменилось?
— Что-то меняется прямо сейчас, сын мой.
Да. Что-то менялось. Неизвестно только, к добру или худу.
Церкви не хватало времени на то, чтобы осмыслить изменения. Церковь вообще никогда, никуда не спешила, даже орден Десницы, стремительный в боях, внутренней жизнью своей доказывал, что когда Господь создавал время, Он создал его достаточно. Но вот один рыцарь Десницы нарушил привычный, размеренный порядок, вырвался за пределы породившей его системы, и системе нужно как-то реагировать.
А рыцарь этот — слишком быстрый парень, чтоб успеть за ним.
Слишком быстрый.
Отец Гонта понял это раньше всех. Надо, надо слушать Пастырей, они знают, о чем говорят. Но бывает такое, что соображения безопасности перевешивают здравый смысл, и уж подавно перевешивают милосердие и жалость. У церцетарии — бывает. Для того она и существует.
Отец Гонта понял…
А еще понял Чедаш.
Со стороны Сергея Першина крайне опрометчиво было пытаться манипулировать бастардом фон Нарбэ.
Он много лет жил в Вольных Баронствах, и, конечно, вплотную интересовался всеми достижениями конкурентов, генетиков, работавших на других хозяев. Вот и о Чедаше выяснил все, что смог. Узнал, что тот умеет создавать искусственных псиоников. Узнал, что безумный барон владеет секретом, который так нужен аристократам, владеет информацией, которой нет больше ни у кого. И никогда, ни с кем ею не поделится.