Бастард фон Нарбэ
Шрифт:
— Если Он вообще, кого-то любит, то, без сомнения, орден Шуйцы на первом месте, — улыбнулся Лукас. — Сразу после них проповедники из Наставляющих Скрижалей, а мы с отцами-церцетариями делим почётное последнее место после всех других орденов. Даже самых маленьких и незаметных.
— Сколько их всего?
— Орденов? Тысяча сто.
— Так много…
— Работы хватает для всех.
— Лукас.
— Да?
— Если вдруг, что-то пойдёт не так, ну, мало ли, меня не вылечат или ещё что, ты убьёшь Радуна?
— Я убью его, даже если ты будешь просить для него пощады.
— Не буду, — хмуро сказала Луиза, — когда поправлюсь, я ему глаз на жопу натяну.
«Симон
— Это круче, чем в кино, — сообщила Луиза. — Я имею в виду, монастырь. Он гораздо больше, чем я думала. Как планета!
– Шутишь? Всего шестьдесят километров в окружности, с планетой даже сравнивать нельзя.
— Всего! Вы, я гляжу, зажрались у себя в ордене.
— Есть немножко, — с удовольствием согласился Лукас.
Следуя указаниям диспетчера, он провёл «Хикари» в просторный ангар. Из интереса засёк время. Госпитальная команда попросила разрешения подняться на борт меньше чем через минуту. Оперативно работают парни. Молодцы.
Хм-м… насчёт парней он явно поторопился. Эпидемиологические скафандры медиков хоть и выглядели довольно устрашающе, однако мужчину от женщины отличить позволяли: брони-то поверх костюма нет. Лукас обнаружил, что орден Шуйцы прислал на «Монфора» не братьев, а сестёр, чему немало удивился. Женщин в монастыри Десницы пускали только в самых крайних случаях, а в Шуйце уважали чужой устав.
Сестёр звали Марфа и Тереза. Обе они немедленно занялись Луизой, при этом каким-то чудесным образом умудряясь непрерывно разглядывать Лукаса. Интерес монахинь не был таким назойливым, как любопытство мирян, но всё равно слегка нервировал. В конце концов, Луизу устроили в герметичной капсуле, и медбратья из монастырского госпиталя увезли ее с «Хикари». В госпиталь проводили и Лукаса, попросив предварительно на полчасика задержаться в санитарной зоне. Только там он и сообразил, что болезнь Луизы могла оказаться заразной.
Как ни странно, не очень-то эта мысль и обеспокоила. В чём в чём, а в своей неприкосновенности Лукас был уверен. То есть, он знал, что его могут убить, но так же твёрдо знал, что никогда ничем не заболеет. Больной рыцарь-пилот — это же нонсенс. Так не бывает!
В боксе изолятора, на столе, его ожидала фляжка с синте-коньяком из монастырских погребов. Двести граммов, полагающиеся за успешный боевой рейд.
Лукас скрутил серебряную пробку, вдохнул коньячный запах и устало сел на койку. Он понял, наконец-то, что вернулся домой. И он не смог вспомнить, когда в последний раз спал.
Глава 6
«Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое».
Информация, доставленная рыцарем-пилотом Лукасом фон Нарбэ заставила орден Десницы созвать внеочередной малый собор. И сейчас в зале для капитулов «Симона де Монфора» присутствовали настоятели всех монастырей Десницы и Всевидящих Очей, Великий Кардинал, а также церцетарии и священники ордена Шуйцы, уполномоченные вести расследование. Сразу
За те недели, которые потребовались настоятелю «Святого Зигфрида» на то, чтобы добраться до «Монфора», расследование успели закончить. И на суд собора монахи Всевидящих Очей предоставили почти готовое заключение. Неофициальное, разумеется. Официоз начнётся, когда Великий Кардинал будет делать доклад Божественному Императору. А пока — все свои. Пока можно думать, рассуждать… и искать зацепки, чтобы ухватить-таки проклятого маркграфа за скользкий хвост.
— …Проект «Бессмертные», — докладывал отец Цвилгус ведущий генетик ордена Шуйцы, — с некоторых пор это название у всех на слуху. Стремление против всех законов Бога и Империи сделать человеческое тело неуязвимым движет не только маркграфами, и мы не сомневаемся в том, что сахе Беляева была подвергнута этим изуверским экспериментам. Результат, как все мы знаем, оказался чудовищным. Но нет никаких доказательств того, что на Акму действительно велись подобные исследования.
По залу прошёл негромкий вопросительный говор. Братья переговаривались между собой, не спеша задать вопросы докладчику. Тот сам всё объяснит, а если не объяснит, вот тогда и можно спрашивать.
— Дело в том, братья и сёстры, — продолжил генетик, — что сахе Беляева не может свидетельствовать. Она не имеет на это права…
Отец Александр осторожно покосился на сидящего рядом Лукаса. Увидел, как фиолетовые глаза полыхнули гневом, и накрыл ладонью сжавшуюся в кулак руку.
«Не надо, мальчик мой».
Лукас внял безмолвному призыву. Уставился в пол. И монах Шуйцы заметно напрягшийся под яростным взглядом, непроизвольно передёрнул плечами.
— Прошу, поймите меня, отец Лукас, — заговорил он, прижав руку к сердцу, — сахе Беляева мертва. Она может говорить, она всё ещё может двигаться, но её тело умерло шесть месяцев назад. По нашим законам мёртвый не может быть свидетелем или обвинителем, мёртвый не имеет вообще никаких прав.
Тишина повисла в зале.
Лукас молчал. И все остальные тоже не спешили заговорить. Если бы возможность пребывания души в мёртвом теле была доказана, Луиза Беляева могла бы выступить со своим обвинением. Но, увы, за тысячелетия человеческой истории, наличие или отсутствие души у нежити так и осталось тайной даже для церкви.
— С вашего позволения, — Великий Кардинал поднялся со своего места и неторопливо прошёл в центр зала, в круг ораторов, — насколько мне известно, сахе Беляева ничего не помнит ни о самом эксперименте, ни о подготовке к нему. И, если я всё понял правильно, специалисты из ордена Всевидящих Очей так и не смогли найти в её памяти ни единого факта, который мог бы свидетельствовать в пользу того, что эксперимент состоялся. Мы все понимаем, что преступление свершилось, мы можем предполагать, кто является преступником, но доказательств у нас действительно нет. Отец Лукас… я знаю, что за последние недели с этой просьбой к вам обращались сотни раз, но, всё же, попрошу ещё раз: подумайте, как следует, всё ли вы вспомнили? Быть может, есть какие-то факты, незначительные, косвенные, любые, которые позволят вам с уверенностью сказать: в лабораториях Акму велись работы над проектом, противоречащим всем существующим законам?