Бастард Императора. Том 7
Шрифт:
— Всё верно… — произнесла она тихо. — Но как так? Я… Госпожа Бунко… вы поставили заднее число? Но почему? Мы же всегда были хорошими соседями и помогали друг другу.
Старуха лишь цыкнула и отвернулась.
— В общем, я жду свои деньги! Или отдавайте земли! Если не успеете в срок! Ваши проблемы! — воскликнула она и пошла к выходу.
— Прошу прощения за беспокойство, у вас есть два дня, — страж порядка коснулся рукой козырька и тоже пошёл к выходу.
Во дворе воцарилась тишина. Химе вдруг сорвалась и побежала в дом. Её мама вытянула руку в сторону дочери.
—
Я проводил их взглядом. Когда женщина вошла в дом, в проёме увидел ещё три девушки, которые растерянно посмотрели на меня.
Подумать только, от их Рода осталось так мало людей. Всего пять человек… и все девушки.
Достал телефон и перечитал сообщения. Я пока никому не звонил, но если бы было что-то срочное, то мне наверняка отправили бы с этим смс. В итоге не увидел ничего, что могло бы быть чем-то плохим. В основном все лишь спрашивали, как я и почему потерялся. Есть конечно парочка спорных сообщений…
«Вяземский! Тебе в Российской империи не сиделось?! Что, наверняка на японских девушек потянуло?! Своих не хватает?! Или это ты от меня решил сбежать?» — сообщение от Тани.
Покачал головой. Закрыл телефон и пошёл в основной дом. Если я им не помогу, то никто другой точно не поможет. За добро всегда нужно платить добром.
Девушки на входе посмотрели на меня и поклонились. Свет был выключен, отчего в здании создавалась гнетущая мрачная обстановка. Белые стены выглядели серыми, а в конце коридора вообще был мрак.
Войдя в коридор, услышал справа, в одной из комнат, как плачет Химе. Впереди была двустворчатая раздвижная дверь. Активировав глаза императора, увидел, что там сидела мама Химе. Пошёл к ней.
Женщина, сложив под себя ноги, сидела на белой подушке, перед небольшим столиком, на котором стояли четыре фотографии. Они были повёрнуты к ней, поэтому я не видел, кто там изображен.
Она сидела, опустив голову. В её взгляде не читалось ничего. Совсем ничего. Ни злости, ни ненависти, ни тоски, ни сожаления, ни грусти. Пустота. Так выглядят глаза у того, кто потерял смысл жизни. Конечно же она наверняка в скором времени придёт в себя, но никогда нельзя позволять человеку в таком состоянии замыкаться в себе.
Подошёл к ней и присел рядом. Она никак не отреагировала. Тогда я легонько коснулся её плеча и потянул на себя, кладя её голову себе на колени. Мама Химе не сопротивлялась. Она улеглась и по её щеке поползла одинокая слеза.
Да, это наверняка выглядит странно, что какой-то парень так обращается со взрослой женщиной, которую видит всего второй день. Но если смотреть правде в глаза. Изуми для меня лишь ребёнок, который запутался и потерял почти все ориентиры в жизни. А взрослые должны направлять молодое поколение. Я начал гладить её по волосам.
На столике стояли четыре фотографии с чёрными лентами. Два мужчины, старушка и старик.
— Я обзвонила всех оставшихся знакомых… — тихо начала мама Химе. — Никто не согласился занять даже такую смешную сумму… Все сказали, что нет денег. Они соврали… — прошептала она. — Это конец. Если
Я продолжал гладить её по волосам и произнёс:
— Когда у человека ничего не остаётся. Когда кажется, что весь мир против тебя. Когда ты уверен, что завтра будет хуже, чем сегодня, тогда единственное, что остаётся — это встать. Встать так, чтобы ни кто-то заметил тебя, а чтобы ты сам смотрел на других прямо, а не снизу. Когда уже нечего терять, зачем бояться? Зачем думать, что пронесёт и завтра улыбнётся удача? Нужно бороться. Бороться за то единственное, что осталось. За себя. За родных. За будущее. Поверьте мне, за доброту человеку всегда воздастся, главное не сворачивать со своего пути и твёрдо стоять на нём, после того, как поднимешься.
— Это всё бессмысленно, — вяло ответила женщина. — Вы ещё молоды, и именно поэтому воспринимаете всё так просто и обыденно. Взрослая жизнь… она другая. В ней мало приятного. Особенно, когда тебя все покинули… На деле, когда оказываешься в похожей ситуации у тебя не остаётся ни шанса на спасение.
Я тихо усмехнулся.
— В свои семнадцать я владею баронством. В свои семнадцать я сражался против четырёх баронств и захватил два из них в один день. И это с горсткой людей. Как думаете, было ли мне легко? — я не хотел надавить на жалость. Просто если человек не увидит в тебе родственную душу, то он никогда и не откроется тебе.
Если хочешь, чтобы бедняк тебе доверял, покажи ему, что ты недалеко от него ушёл. Если сможешь, конечно же.
— И… как же вы выкрутились? — женщина подняла на меня взгляд.
Я улыбнулся, указал ей пальцем на свою голову и ответил:
— Умом, личной силой, силой духа и верой в тех, кто рядом со мной. Говорите, у вас ресторанчик есть? Это хорошо… у нас есть два дня. Так и не будем терять их понапрасну. Дадим бой проблемам.
Глава 8
Проблемы решаемы!
Женщина на моих коленях с удивлением посмотрела на меня.
— Звучит, как какая-то сказка, — произнесла она, поднимаясь и вытирая слёзы платком.
В дверях показалась одна из служанок с подносом в руках, на котором стоял чайник и чашки. Она вошла, слегка поклонилась, прошла к нам и начала расставлять приборы.
Я указал жестом девушке, чтобы она вышла и сам начал разливать чай.
— Вкусно, — кивнул, отпивая из чашки.
Мама Химе ничего мне не ответила, взяла чашку и начала пить чай, смотря вперёд.
Так мы и сидели некоторое время, пока она вдруг не спросила:
— И какой же у вас план?
— Самый что ни на есть простой, — усмехнулся, ставя чашку на столик, — просто примем столько гостей в вашем ресторане, сколько сможем.
Женщина вздохнула и отвела взгляд в сторону.
— Он маленький и у нас не так много гостей бывает, чтобы принимать столько, сколько сможем.
Я пожал плечами.
— Мы это поправим, так что не волнуйтесь. Главное, чтобы были руки для работы, а всё остальное неважно.