Бастард рода Неллеров. Книга 4
Шрифт:
Вот зачем он опять начал про этого Степа? Неужели до сих пор не понял, что для Виталия неприятно одно только упоминание о наглом неллерском выкидыше?
Ирония Создателя в том, что графиня Глория Готлинская, мать Виталия, действительно до замужества была миледи Неллерской, она уроженка рода, который её сын сейчас ненавидел. Весь этот род. Целиком. И надменную герцогиню Марию, и её вечно чем-то недовольного сынка Джея, и холодную как лёд красавицу Агнию, и эту Юлиану, уродливую, тощую как палка внебрачную дочь епископа Рональда, но больше всего младший виконт Готлинский возненавидел
Наглый, выросший среди черни незаконнорожденный молокосос осмелился насмехаться над ним, виконтом Готлинским. Мало того, этот негодяй получил пост настоятеля монастыря Молящихся, который Виталий давно считал своим.
Однако, хуже всего, что бастард Степ прошёл инициацию, имея всего одного одарённого родителя, да ещё получил магическое ядро огромной мощи. Разве это справедливо? Нет. А значит Степ должен умереть, освободив место аббата, которое должно принадлежать младшему виконту Готлинскому.
Вот только планы убийства бастарда Неллеров на дуэли теперь не осуществимы, особенно после того ужаса с разверзшимися небесами, который тот вчера устроил. Степ не только великий целитель, но и величайший боевой маг. К такому не дадут даже приблизиться, а при вызове его на поединок, желающие заменить аббата Готлинского в дуэльном круге выстроятся в длинную очередь.
Нет, нужно действовать другим путём. Виталий злорадно усмехнулся, уже придумав каким именно.
— Люк. — позвал он слугу, уставившись взглядом в опустевший кубок.
— Я здесь, господин. — ответил старик из-за его спины.
Люк Дерек был единственным человеком, кому Виталий доверял. Слуга был при нём, сколько виконт себя помнил.
— Младшего баронета Рона Вирна не забыл?
— Такого разве забудешь? В ранней юности у вас все неприятности по его вине случались. Ох уж и выдумщик он, так выдумщик.
— Ну, не все. — усмехнулся виконт. — Но, да, много мы с ним весёлых шуток устроили. Про некоторые до сих пор в Готлине рассказывают.
— Это да. Особенно ту, когда вы с дочерями главы гильдии медников…
— Люк. Ты поедешь к нему.
— К нему?! — старый слуга обошёл стол, чтобы находиться напротив господина и лучше его видеть. — Он же поступил на службу виргийскому королю? Может даже сейчас против вас воюет.
— Не может, а точно. — Виталий потёр лицо. — Я его вчера видел. Он там отрядом егерей командует. Рон тоже меня заметил, мы с ним даже руками друг другу помахали. Так вот. Завтра с самого утра поедешь якобы в Готлин. На самом деле свернёшь сразу за Шуней, объедешь озеро, доберёшься до виргийских обозов или маркитантов и скажешь, что у тебя срочное, важное сообщение для баронета Вирна. Передашь ему письмо.
— Письмо?
— Ты стал плохо слышать, старик? — виконт пристально посмотрел на слугу. — Увы, я не неллерский выродок Степ, исцелить тебя не смогу, так что, ты уж как-нибудь сам уши свои напрягай. Да, письмо. Оно будет пустое. Главное передашь на словах.
— На словах? — опять переспросил старый слуга, но тут же поправился: — Да-да, я понял. Передам на словах. А что ему сказать?
— Много запоминать тебе не придётся, Люк. — виконт отпил вино прямо из бутыли
— Казна? Но ведь она у вашего отца в замке! Я видел, как её привезли.
— Лишь часть, лишь часть, старик. Треть действительно отправили в обитель. Но Рону скажешь, что всю. Ты меня понял, Люк?
Глава 10
Отрадно, что в моей обители нет такого, чтобы кот из дома — мыши в пляс. Сразу же намётанным взглядом вижу, как неустанно, что называется, денно и нощно мои люди — братья, вояки, мастеровые, слуги, рабы — трудятся не покладая рук, готовя монастырь к обороне, не забывая при этом о текущих делах — книги пишутся, сыры или вино производятся, кузни куют, ткацкие ткут, прядильня прядёт, хотя всё это делается конечно же в кратно меньших объёмах, чем в мирное время. Множество работников эвакуировано, а часть зданий отдано под казармы и лазарет.
О боевой подготовке тоже никто не забывает. Молодой ли ты рекрут или уже опытный в военном деле монах, будь добр не пропускать тренировки, которые организует брат Макс.
А мой лейтенант, такое чувство, вообще не спит. Надо будет как-нибудь в приказном порядке определить ему выходной. Не перегорел бы. Морально вымотанный командир мне тоже не нужен.
Кто о чём, а вшивый о бане. Первым делом с дороги велел её истопить, а там, отбиваясь от восторженных вопросов Ника, составившего нам с Карлом компанию, подумал, зачем откладывать беседу с моим разведчиком до позднего вечера? Ещё не известно, в каком я состоянии вернусь с кузиной из лазарета.
В моих покоях, куда я вернулся после помывки, Юлька с Ангелиной вещи уже разобрали. Походное отправили в прачечную, а мне приготовили всё свежее, чистое. Молодцы у меня девушки, расторопные.
Переодеваться при них уже не стесняюсь. Мне так и положено себя вести. Но их присутствие утомляет.
— Девчонки, оставьте меня. — не требую, скорее, прошу. — Не мельтешите перед глазами. Сергий!
— Да, ваше преподобие. — просунул тот голову в мою гардеробную, совмещённую со столовой.
— Ты тоже иди, займись своими делами. Отдохни с дороги, заслужил. — выпроваживаю и его.
Остальные мои соседи по покоям сейчас во дворе. Мне бы по идее тоже к ним присоединиться, дел у меня невпроворот, даже не знаешь, за что хвататься в первую очередь, но могу же я себе позволить хоть немного побыть наедине?
Вот чему я точно научился в своей новой жизни, так это ценить краткие мгновения одиночества, когда оказываюсь предоставленным самому себе.
Редко теперь такое происходит. Сейчас тоже надолго без собеседника не останусь. Подхожу к окну и вижу, как через площадь, где на виселице болтается молодой раб, решивший воспользоваться военной суматохой и сбежать из монастыря, ко мне по вызову спешит быстрым шагом Эрик Ромм.