Бастард
Шрифт:
Пышные волнистые волосы чудного золотистого отлива заплетены в косы, уложены кольцами по бокам головы и стянуты золотой сеткой, унизанной жемчужинами. Небольшая изящная корона усыпана крупными жемчужинами и драгоценными камнями, пускающими солнечные зайчики во все стороны. На плечи небрежно накинута красная мантия, отороченная горностаями. На высокой шее узорчатое, также усыпанное драгоценными камнями ожерелье с большим медальоном на подвеске.
Поверх бархатного алого платья — белая, шитая золотом накидка без рукавов, стянутая под высокой грудью золотым пояском…
Ох
Кожа нежного матового бело-мраморного цвета…
Большие зеленые глаза…
Чувственные пухлые губы…
Нежные округлые черты лица…
Выглядит совсем молодой, а у нее уже двое детей…
Так-так… Дружище, берем себя в руки…
— Бастард Жан д’Арманьяк, виконт де Лавардан, де Рокебрен, — склонился я в поклоне, мазнув беретом в руке по паркету.
Старался выглядеть почтительным, но ни в коем случае не раболепствующим. Даже с Туком прорепетировал предварительно.
— Приветствую вас, виконт; со мной рядом его высокопреосвященство кардинал Пьер де Фуа, второй сын Гастона Четвертого де Фуа, — произнесла Мадлен грудным, с легкой хрипотцой голосом, почему-то упустив мое звание бастарда. — Назовите причину, что привела вас к нам.
Я отвесил кардиналу еще один поклон и одновременно постарался немного осмотреться.
По углам комнаты стоят два стражника в полном вооружении, даже забрала на шлемах надвинуты, руки на мечах. Скорее всего — кабальеро из ближней охраны. И однозначно за портьерами, скрывающими стену, еще есть, и не один, бодигард.
Рядом с троном стоит кресло, на котором сидит, застыв в напряжении, совсем еще молодой мужчина в алой шелковой сутане, нервно поигрывает четками из слоновой кости. Кардинал, значит.
— Мой долг — засвидетельствовать почтение вашему высочеству. — Еще раз поклонился. — Я следовал в Арагон и не смог миновать ваши владения, отчасти по первой причине.
— Я принимаю ваши изъявления, виконт. — Мадлен слегка склонила головку. — Но, очевидно, помимо этой причины, у вас есть и еще повод видеть нас.
— Вы проницательны, ваше высочество. Я по воле случая считаю своим долгом донести до вас печальное известие.
— Появление Арманьяков в Фуа ранее было само по себе недобрым знамением, — воспользовавшись паузой, вклинился в разговор кардинал.
— Говорите, виконт, — проигнорировала Мадлен замечание кардинала.
— Контессу Жанну д’Арманьяк, в девичестве Жанну де Фуа, забрал к себе Господь! — медленно и зловещим тоном произнес я.
— Как! Этого не может быть! — воскликнул священник. — По нашим сведениям, мою сестру сопроводили в Родез в полной безопасности и с приличествующим почтением после того, как ее муж и ваш отец скончался от нервного потрясения, не пережив падения Лектура и собственного пленения.
— Виконт, вы сообщаете немыслимое, — чуть не зашипела Мадлен. — Насколько нам известно, а известно нам многое, контесса сейчас пребывает в полном здравии, и ее еще не родившийся ребенок — тоже. Потрудитесь объясниться!
Принцесса не смогла скрыть ярость на своем лице, и я в ошеломлении увидел, как красавицу
Стража по углам, лязгнув железом, синхронно сделала шаг вперед…
— Я думаю, нам все же стоит выслушать виконта! — нервно заявил кардинал и встал. — Ну же, не медлите.
Стража отступила…
Уже хорошо…
— Мой отец Жан Пятый Божьей милостью конт д’Арманьяк не умер от болезни. Его, нарушив перемирие и презрев охранные грамоты своего монарха, подло убили на глазах у его жены. Потом отдали тело солдатам на поругание. Совершил этот подлый проступок Гийом де Монфокон со своими людьми. Первый удар нанес некий Пьер ле Горжиа, вольный лучник…
— Мы сожалеем, виконт, — нетерпеливо заявил кардинал, — но что случилось с Жанной?
— Контессу едва вырвали из лап распоясавшейся солдатни в Лектуре, и она смогла избежать насилия, но его не избежали дамы ее свиты. И ее спасение — заслуга только благородного кабальеро виконта Гастона дю Леона, чудом прекратившего бесчинства. Я слышал свидетельство об этом из его уст и свидетелем разговора называю Господа Бога нашего. — Я не сменил тона, добавив только трагичности и мрачности.
— Дальше, виконт, ради бога, продолжайте! — взволнованно выкрикнул кардинал.
— Далее ее сопроводили в замок Бюзе, что в окрестностях Монстарюка, где, удалив свиту, содержали как пленницу. — Я сделал еще одну трагическую паузу. — Охрану держали люди виконта дю Леона, под его же личным руководством, и, видит бог, этот благородный кабальеро делал все, чтобы смягчить условия пребывания контессы под арестом. Но!..
— Но ей же не причиняли вреда! — с нажимом воскликнула Мадлен. — Вы же сами говорите, что этот благородный кабальеро окружал ее должным почтением. И делал он это, скорее всего, по приказу руа Луи, моего царственного брата!
— Возможно. Мне это не ведомо. — Я сделал легкий поклон. — Но по истечении двух дней пребывания контессы в замке туда заявились сеньор де Кастельно де Бретену с аптекарем метром Гернадоном и вслед за ними — ранее упомянутый барон Гийом де Монфокон с письменным приказом допустить их к контессе. Гастон дю Леон не мог ослушаться и сделал это.
— Зачем аптекарь? Она, наверное, была больна? — Кардинал заметался по комнате.
— Конечно, контесса была больна, и мой брат прислал ей лекаря! — торжествующе заявила Мадлен. — Это очень благородно — заботиться о жене своего врага. Вы же не будете утверждать, виконт, что ваш отец не выступал против руа Луи?
— Этого я не буду утверждать, ваше высочество. Но следствием приема микстуры, которую вышеупомянутые люди вынудили принять контессу, стали преждевременный выкидыш и ее смерть в результате кровотечения.
— Откуда вы это знаете, виконт? — Пьер де Фуа подскочил ко мне, потрясая руками.
— Из ее уст, — зловеще прошептал я. — В момент, когда она испустила дух, я находился рядом. Я проник под видом монаха в замок с намерением спасти ее и сопроводить в Фуа или Помплону. Ее и будущего законного наследника земель Арманьяк. Но, к сожалению, не успел.