Бастард
Шрифт:
— Тогда просвети меня, — развел в сторону руки Паскаль. — Только прошу — избавь меня от длинных предисловий. Мое терпение и время не безграничны.
— Да, прости меня, старый друг, — покачал головой Томас Гилберт. — Мое вступление вышло слишком затянутым. В свое оправдание скажу, что мне необходимо было выговориться. Так, надеюсь, ты меня лучше поймешь.
Паскаль, молча, сделал жест рукой, мол, продолжай.
— Как ты знаешь, — похоже, Томас Гилберт, наконец, перешел к делу. — Мои дела идут в гору. С каждым годом прибыль растет. Собственно, как и у тебя. Однако есть одно «но». Я чувствую, что
Паскаль нахмурил брови. Сейчас он решительно ничего не понимал.
— Я долго думал о своей жизни, друг мой, — продолжал Гилберт. — И пришел к выводу, что моя деятельность была неким фундаментом для чего-то большего.
— Это говорит мне человек контролирующий поставки всего вина Мэйнленда и Туманных островов? — хмыкнул Паскаль. — И это я молчу о других твоих не менее успешных предприятиях.
— Все так, друг мой, — кивнул Томас. — Именно этот человек, сидящий перед тобой, наконец, осознал простую истину — я должен оставить своим внукам крепкий нерушимый фундамент.
— Ты неизлечимо болен? — удивился Паскаль. — И собрался умирать?
— Несмотря на мой возраст, моему здоровью можно только позавидовать. Но как ты правильно заметил — смерть может прийти ко мне в любой момент. Равно как и к любому из нас. Вот только я должен быть уверен, что к тому моменту у меня будет все готово.
— Ты о завещании? Я уже давно дал распоряжения своим стряпчим.
— Не совсем, — покачал головой Томас. — Я говорю сейчас о тех самых дверях, которые мы не можем с тобой открыть. Но я хочу, чтобы такая возможность была у моих потомков. У моих внуков и правнуков.
— Погоди, — потер глаза Паскаль. — Все это время ты толкуешь мне о том, что хочешь породниться с кем-то из дворянского рода? Так в чем же дело? Выдай свою Бетти за какого-нибудь барона, благо их сейчас развелось как собак нерезанных. Единственная дочь и наследница главы торгового дома Гилберта! Да как только они узнают о твоих намерениях, к тебе очередь из благородных выстроится. Не мне тебе объяснять такие очевидные вещи…
— Знаю, — спокойно ответил Томас. — Но у меня есть несколько условий. Одно из них — меня не устроит обычный барон. Мне нужен представитель по-настоящему древнего рода. И желательно такой, которого я смогу полностью контролировать, перед которым будут открыты все двери. А с моими деньгами так и вовсе… В общем, ты меня понимаешь.
Паскаль еще больше нахмурился.
— Даже если эти твои двери откроются, сам ты не сможешь в них войти. Ты для них навсегда останешься сыном лавочника. Пусть и неприлично богатым…
— А мне лично туда и не надо, — хмыкнул Томас. — А вот мои внуки и правнуки уже станут частью того мира. Они станут неприкасаемыми. Понимаешь? Они станут им ровней. Именно для этого мне нужен тот, в жилах которого течет кровь одного из самых древних родов Мэйнленда!
— М-да, — покачал головой Паскаль. — Нелегко тебе придется. Кто из высших аристократов захочет отдать своего отпрыска за дочь такого, как ты? Тем более, насколько мне известно, там у них уже все договорено между собой чуть ли еще не до рождения детей.
— А кто тебе
— А с кем ты собрался договариваться? — удивился Паскаль Легран. При этом у него неожиданно засосало под ложечкой. Верный знак, что его пытаются втянуть в какую-то авантюру.
— С тобой, друг мой, — широко по-змеиному улыбнулся Гилберт. — Я хочу породниться именно с тобой.
— Ты с ума сошел?! — озадаченно воскликнул Паскаль. — Причем здесь мои дети…
Он хотел было продолжать возражать, но моментально осекся… И на его скулах вмиг заиграли желваки…
— О, друг мой! — вздохнул Гилберт. — Похоже, я разбередил твою старую рану… Прости меня… Но я сперва должен был поговорить именно с тобой. Понимаешь? Твой внук…
— Он не мой внук! — сквозь зубы прошипел Легран. — Этот выродок де Грамонов убил мою милую Анну…
— Паскаль, но ведь он был всего лишь новорожденным ребенком… — попытался урезонить друга Томас Гилберт. — Такое иногда случается. Женщины отдают свои жизни ради того, чтобы их дети продолжали дышать…
Паскаль вскочил с кресла. Сжав кулаки до белых костяшек, он навис над главой дома Гилбертов и прорычал:
— Он уже давно не дитя! Этот заговорщик Фердинанд де Грамон успел воспитать из своего ублюдка настоящего распущенного урода. Об одном жалею… Что его не обезглавили вместе с его папашей предателем и его братцами.
— Я тебя понимаю, — спокойно произнес Гилберт. — И разделяю твое горе. Я помню Анну. И скорблю вместе с тобой. Мы ведь когда-то даже хотели породниться. Мой Томас-младший был влюблен в Анну… Но, увы, Тень не щадит никого…
Паскаль вздрогнул. Пелена ярости постепенно схлынула. Он громко выдохнул, успокаиваясь, и сделал шаг назад. Конечно, он помнил сына и наследника Гилберта. Анна тоже любила его. Но парень решил сам отправиться в теневой патруль, где и сгинул… Если бы не эта нелепая смерть, Анна была бы жива, и сейчас они с Томасом нянчили бы общих внуков. Вспомнив о выродке, убившем своим рождением его любимую дочь, Паскаль закрыл глаза.
— Ты не обязан был говорить со мной об этом человеке, — произнес он холодным тоном, чеканя каждое слово. — Бастард де Грамона не имеет и никогда не имел никакого отношения к семье Легранов. Для меня он навсегда останется убийцей моей Анны. И пусть в его жилах течет и ее кровь — он не имеет права называться Леграном. И если тебя интересует мой совет… Женив его на Бетти, ты испортишь жизнь своей девочке. Ничего путного из этого ублюдка не получится.
— Я знаю, — кивнул Томас Гилберт. — Меня интересует только его родословная. Пусть подарят мне с Бетти несколько внуков, из которых я воспитаю настоящих аристократов. И тогда я избавлюсь от этого Макса Ренара.
После этих слов на лице Паскаля Леграна не дрогнул ни один мускул.
— Кстати, Бетти по моему повелению уже отбыла в Абвиль, чтобы присмотреться к потенциальному жениху, — сообщил Гилберт. — Она там успела подружиться с одной занимательной особой, ухажер которой чуть было не убил Макса на дуэли.
Паскаль нахмурился и удивленно взглянул на Томаса. Тот в свою очередь, все это время следивший за мимикой друга, озадаченно хмыкнул. Леграну показалось, что его собеседник выглядел обескураженным его реакцией.