Бастион Одесса
Шрифт:
Все опять рассмеялись.
– Ладно, Рост, – согласился О’Тил. – Но объясни, что такое ультиматум.
– Это предложение, от которого невозможно отказаться, – начал пояснять я. – Например, встречаются две армии, одна из них намного, в десятки раз превосходит силами и вооружением другую. Командующий первой армией говорит своему противнику, мол, сдавайтесь или вам через пару минут наступит полный капец! Вот это и есть ультиматум…
Отстреляв новые жезлы, мы отправились отдыхать. Десяток курсантов, которые поедут с нами, утром прибудут из комплекса Хранителя через портал, О’Нос об этом обещал позаботиться. Возьмём один тяжёлый Мародёр с големами, а курсантам и нам хватит лёгкой бронемашины.
Утро началось без суматохи, Стражи и остающиеся курсанты постарались дать отъезжающим хорошо отдохнуть и всё подготовили самостоятельно.
Позавтракав, мы собрались возле бронетехники на плацу, где Лесоруб и Пучок выстроили свободных от дежурства курсантов и десяток боевых големов.
– С этого дня, – торжественно сказал Хранитель, – в бастионе Одесса вводится новая традиция. Встречать и провожать наших боевых товарищей песней…
«Ну вот, а я только вчера раздумывал ввести традицию общего построения и подъёма флага на рассвете… Ничего, вернёмся – обязательно введём…» – пронеслось в голове.
По команде Лесоруба все курсанты вытянулись, и он поднял перед собой клинок из менского железа, салютуя отряду, покидающему бастион.
А потом все мысли потерялись… Потому что на плацу зазвучала лёгкая музыка и раздался такой знакомый голос Утёсова:
Есть город, который я вижу во сне.О, если б вы знали, как дорогУ Чёрного моря явившийся мнеВ цветущих акациях город,В цветущих акациях город, —У Чёрного моря.Я неверяще покрутил головой. Звук шёл из множества рупоров, появившихся и размещённых на укреплениях бастиона явно за сегодняшнюю ночь. Вчера их точно не было. Да, Хранитель… Кто бы мог подумать, что ты на такое способен…
А в чужом мире над бастионом с неизвестным здесь названием Одесса продолжали звучать слова моего любимого певца…
Есть море, в котором я плыл и тонулИ на берег вытащен, к счастью,Есть воздух, который я в детстве вдохнулИ вдоволь не мог надышаться,И вдоволь не мог надышаться, —У Чёрного моря.Вовек не забуду бульвар и маяк,Огни пароходов живые,Скамейку, где мы, дорогая моя,В глаза посмотрели впервые,В глаза посмотрели впервые, —У Чёрного моря.Наверное, Рона эти слова тоже заставили о ком-то вспомнить, потому что его лицо погрустнело, а сам он напрягся. А песня продолжала литься над плацем…
Родная земля, где мой друг-одесситЛежал, обжигаемый боем.Недаром венок ему свит золотойИ назван мой город героем,И назван мой город героем —У Чёрного моря.А жизнь остаётсяНесмотря на то что укрепления бастиона уже давно скрылись из вида, слова, пронзившие моё сердце, всё ещё продолжали звучать где-то внутри. На сиденье рядом с креслом пилота появился Хранитель.
– О’Нос, я тронут, действительно тронут, – расчувствовавшись, с трудом выговорил я, – спасибо…
Хранитель ничего не ответил, просто дружески улыбнулся в ответ…
Наша дорога к комплексу големов почти ничем не отличалась от похода к Источнику. Везёт нам, что ли? Мы всё так же огибали потенциально опасные места, тщательно сканируя местность и предпочитая двигаться по выжженной пустыне, не приближаясь к редким оазисам и скоплениям скал, иногда попадавшихся на пути.
И наутро третьего дня мы были на месте.
Мародёры, плавно сбавив ход, остановились прямо перед обрывом. Я активировал открытие десантных люков и выскочил из бронемашины через дверцу пилота. Курсанты тоже резво покинули экипаж и, разминая затёкшие конечности, весело переговаривались, поправляли друг другу снаряжение.
Из Мародёра-Т выбралась последняя двойка Чёрных Ликторов и сразу присоединилась к остальным боевым големам, уже распределившимся вокруг машин и создавшим зону безопасности. Из отделения управления тяжёлой бронемашины вылезли О’Тил с Роном и направились ко мне.
Горизонт уже пронзили яркие лучи встающего солнца, и на Мародёрах, моргнув, погасли мощные осветители. Лёгкий ветерок пошевелил клубы тумана, закрывающего огромный провал каньона, начинающегося прямо перед нами.
– Мы с местом не ошиблись? – спросил Рон, подойдя к самому обрыву и удивлённо посмотрев вниз.
– Сорваться не боишься? – вместо ответа, спросил О’Тил.
– Разбиться мне не грозит, – хмыкнул Рон.
– Всё верно, – сообщил Хранитель, как всегда внезапно появившийся рядом с нами, – именно в этом каньоне и расположен комплекс големов. Где-то слева должен быть спуск, големы-помощники уже ищут его. Мародёры придётся оставить здесь, а Чёрные Ликторы должны там пройти.
– А как же раньше, когда комплекс работал, големы доставлялись наверх? – удивился я.
– Порталы, Рост, порталы, – ответил Хранитель, подойдя к Рону и заглянув вниз, – но сейчас они, как и комплекс, дезактивированы. Спуск, которым мы пойдём, является резервным, он использовался при строительстве этой базы. Он хорошо скрыт, и противник не должен был его обнаружить. Странно, – нахмурился О’Нос, протянув вперёд руку, которая тут же скрылась в серой, медленно движущейся мгле, – откуда здесь взялся такой густой туман? Его вроде быть не должно… – Хранитель вдруг резко развернулся к нам: – Всё, спуск обнаружен. Рон, давай организуй курсантов, оставим с Мародёрами только двух Ликторов, для охраны машин их хватит с головой.
Страж кивнул и направился к будущим магам.
Зашелестели сочленениями боевые големы, меняющие позицию и выдвигающиеся вперёд и по сторонам от нашей формирующейся колонны из десятка курсантов, двух магов и одного вампира-роевика.
– Следуйте за мной! – решительно сказал О’Нос.
Около десяти минут мы шли вдоль каньона. Впереди шумно лязгали металлическими подошвами Чёрные Ликторы, с треском давя мелкие камни и хищно поводя руками с боевыми амулетами по сторонам. Сзади нас дружно топали курсанты под предводительством Рона. А мы с О’Тилом, как и полагается основной боевой силе, шли за Хранителем во главе колонны.