Бастион одиночества
Шрифт:
— На бумаге я зафиксировал эту историю лишь частично, — солгал я.
— Но ведь я как-то должен рассказать о ней другим. Я не могу пойти к ним с пустыми руками. Нам нужно, чтобы все, вами рассказанное, было записано.
— Мне потребуется на это какое-то время.
— Может, вы вообще не приступали еще к написанию?
— Угадали.
— Плохо, Дилан, очень, очень плохо. Мне нужен этот сценарий прямо сейчас.
Система внутренней связи щелкнула.
— Джаред?
— Что?
— Я не нашел агента.
— Майк, я десять раз
— Я и сам могу об этом позаботиться, — сказал я полушепотом, защищая Майка.
Джаред повернулся ко мне.
— Мы не в игры здесь играем, — сказал он.
— Я тоже. Давайте я сначала свяжусь со своим личным агентом, а? — Никакого агента у меня не было, более того, я не имел ни малейшего представления, где его искать. — Правда, он еще ничего не знает про этот сценарий.
— Если вы полагаете, что я выпущу вас отсюда со сценарием в голове, вы просто ненормальный. И не смотрите на меня так, Дилан. Это моя картина, у меня на подобные вещи чутье.
— Замечательно, — сказал я, вскидывая руки в попытке утихомирить безумие Джареда. — Мы оба сильно взволнованы. Просто скажите, что мне следует сделать.
— Позвоните своему агенту прямо отсюда.
— Что?
Джаред тоже поднял руки.
— Садитесь за мой стол. Обещаю, что не стану подслушивать — выйду в коридор. — Он сделал несколько шагов к двери. — Садитесь и звоните.
— Но я…
— Мой кабинет полностью в вашем распоряжении, дружище. Идите же. Садитесь за стол.
У меня не было выбора. Я прошел к столу и уселся в кресло. Джаред закрыл за собой дверь, но перед тем ткнул в меня пальцем и сказал:
— Передайте ему, я буду удерживать вас в заложниках, пока не получу гарантии.
— Ладно.
Когда он исчез, я набрал свой домашний номер и, естественно, нарвался на автоответчик. Эбби ушла в университет. Я нажал на рычаг, не оставив сообщения, достал записную книжку и позвонил Рандольфу Тредуэллу из «Уикли». К счастью, он был на месте.
— Спасай меня, — сказал я.
— Ты был на встрече?
— Я до сих пор на встрече. Он вышел из кабинета, чтобы я позвонил своему агенту, а у меня нет никакого агента. Я сижу за его столом.
— Очень интересно, — бесстрастным тоном произнес Рандольф.
— У Джареда всегда так… гм… скачет настроение?
— Я почти не знаю его. А что?
— По-моему, он вбил себе в голову, что нам обоим стоит завести детей. Чтобы засыпать их баксами.
— Таков большой бизнес, — невозмутимо проговорил Рандольф. — Если все складывается удачно, денег бывает целое море. Постарайся не упустить этот шанс.
— Спасибо за совет.
— Заедешь после встречи ко мне? Долго ты собираешься пробыть в Лос-Анджелесе?
— Я встречаюсь с отцом в Анахайме.
— В Анахайме? Что он там забыл?
В дверном проеме показалась голова Джареда.
— Мне пора, — сказал я Рандольфу и положил трубку.
— Чем все закончилось?
— Прощу прощения?
— Я пытался
— По-моему… нет, — осторожно ответил я.
— И?..
— Гм… Полагаю, Джонни Брэгг попадал в тюрьму и выходил на волю еще пару раз. Но музыку не бросал. Хотя хитов у него больше не получалось.
— А «Арестанты»?
— Они, наверное, умерли.
— Может, придумаем «великое возрождение»?
Я пожал плечами — почему бы и нет? Я и так уже сильно переврал историю Джонни Брэгга. Возрождение ничего не добавило бы. Даже великое.
— И что насчет Элвиса? Его роль в фильме очень важна. Особенно тот момент, когда он приезжает в тюрьму. Вы даже заплакали, когда об этом рассказывали. Помните?
Может, Элвису следовало вмазать начальнику тюрьмы по физиономии, а потом лично освободить Брэгга? Или пусть их обоих, Брэгга и Пресли, закуют в кандалы и отправят куданибудь на каменоломни. Там их совместное пение зазвучало бы просто изумительно.
— Окончание этой истории не особенно интересное, — сказал я. — Она просто продолжается. Но место действия для финальной сцены мы с вами наверняка могли бы придумать исключительное. Может, это будут тюремные ворота. Джонни Брэгг проходит через них в последний раз. Свободный человек.
— Окончание должно быть обнадеживающим.
— Так и сделаем.
— Атех парней, которые на самом деле все это совершили, поймали?
— Что совершили?
— Ну, убивали всех этих женщин.
— Об убитых женщинах я не сказал ни слова. А что касается изнасилований… Нет, никаких громких раскрытий преступлений и разоблачений в фильме не должно быть. Брэгг просто становится старым, поэтому его оставляют в покое.
— Сколько ему лет?
Я задумался.
— Не исключено, что он еще не умер.
Когда девять лет назад Колин Эскот писал аннотацию к диску, Джонни Брэгг был еще жив и давал интервью. Его байки и составили половину моего рассказа. Я несколько лет мечтал съездить в Мемфис и лично с ним побеседовать, но постоянно откладывал это дело, работая над другими проектами, за которые получал деньги от контор, подобных «Дримуоркс». По крайней мере так я себя оправдывал.
— Не умер?
— Вероятно.
— Вероятно?
Да! Не умер! Вероятно! — захотелось мне проорать.
— Ему сейчас семьдесят с лишним.
— А точных данных у вас нет?
— Я все выясню.
— Это серьезная проблема, Дилан. — Джаред провел по волосам рукой и нахмурился, непонятно о чем тревожась. — Можно мне вернуться за стол?
— Так как мы договоримся? — спросил я, пустив его в кресло.
Продолжая хмуриться, Джаред сел, положил ногу на ногу, потер пальцами переносицу, затем подбородок. Казалось, он трезвеет после попойки или остывает от оргазма, или приходит в себя, покурив крэк. Я задумался, как часто с ним случается подобное.