Бастион: война уже началась

Зверев Сергей Иванович

– Какой был приказ?

– Проверять документы.

– Армии не положено.

– А я знаю? – буркнул боец. – Я дембеля жду не дождусь, какая мне разница?.. Ну оседлать дорогу было велено, у кого нет документов или кто сопротивляется – того в машину связистов – и под охраной в часть. Особое внимание обратить на мужика с бабой, лет тридцати – тридцати пяти, мол, у них нет ксив, одеты подозрительно, шастают по округе, людей чураются и вообще шпионы…

– Монгольские, – хмыкнул Туманов.

– Че? – разинул рот вояка.

– Хрен тебе через плечо, – обозлился Туманов. – Нашли шпионов, мать вашу… А ну, какой размер носишь? –

ткнул он стволом в кроссовки. – Тридцать шесть и шесть?

– Тридцать восемь, а что? – насторожился дембель.

– Ничего. Интересуюсь. Любопытствую, пан солдат, – Туманов привстал на полусогнутые, всмотрелся сквозь зелень. За время беседы мимо не прошла ни одна машина. Пухлый «шнурок» стоял на дальней бровке и от нечего делать усердно наяривал бархоткой звездатую пряжку. Звезда сияла, как электрический фонарь, но постовой и не собирался останавливаться. «Своего рода онанизм», – подумал Туманов.

– Зови младого, – кивнул он на дорогу.

– В каком смысле? – ошарашился дембель.

– Зови, зови, да резвее, солдат. Чему тебя учили?

«Чему нас учили, забылось давно…» – запульсировал в голове хриплый баритон рок-певца.

– Коржак, сюда иди! – взвизгнул дембель, не вставая с откоса.

Тюфяк прервал свое секс-занятие, зыркнул по сторонам и, подтянув ремень автомата, засеменил к оврагу. Туманов сунул руку в карман.

Дембель глянул на него исподлобья.

– Мужик, а ты вообще кто?

– Свой брат Исакий, – довольно абстрактно выразился Туманов.

Встал и, быстро подойдя к парню, ткнул его шокером в грудь.

– Извиняй, Кирюха. Отдохни…

Солдатика тряхнуло. Он рухнул на спину, да так и остался лежать неподвижно – разинув желтозубый рот.

Заходи, военный… Welcome – как говорят басурмане. Он соорудил толстозадому подножку, и тот покатился на дно оврага, испуганно вереща.

Отбирать автомат не пришлось, сам отдал. Заскулил было, поднимаясь, но Туманов легонько отвесил прикладом, и солдат выпал на колени – словно и не солдат, а так – ветошь половая. А узрел бездыханного, так вовсе раскис донельзя и стал взывать к милосердию.

– Не убивайте… Я не скажу… Я не слышал, я не видел…

– Ну ты и баба, – покачал головой Туманов. Противно стало, даже расстроился – ну что за народ тянется в армию? Дерьмо, а не солдаты.

– Пощадите… – заныл пузатый.

– Имя! – рявкнул Туманов.

Подействовало. Тюфяк вздрогнул, вытаращил водянистые глазки. Вскочил на ноги.

– Рядовой Коржак, Стас… Иванович, первый взвод, рота охраны, ВЧ-19208!..

– А теперь сядь, Коржак, где стоишь, и отвечай по порядку на вопросы старшего. Но не как тебе видится, а что ты знаешь. Я проверю. Вопрос первый: какие подразделения задействованы в оцеплении дороги?..

Многое сходилось. Ни черта, конечно, сокровенного тюфяк не знал, но в целом созвучие в показаниях дембеля и тюфяка прослушивалось без фальши. Армией заткнули одну из опасных дыр. Когда уберут – неизвестно. Оставался отход на юг, за дорогу, но это по меньшей мере несерьезно. Во-первых, стена вековой тайги с обвалами и ущельями, полная ловушек и диких зверей; во-вторых, погранцы на юге, которым также ничто не мешает внять вышеозначенному приказу (исходя из всесильности конторы). А в-третьих, если продолжать облеты с тепловизором, то в такой чаще локализовать беглецов проще пареной репы. Уж там-то, где каждый

шаг приходится пробивать с боем, где не ступала нога «первопроходимца», они никуда не уйдут. Завязнут, как в паутине. Остается бежать на северо-запад – через умеренно холмистый лес к быстринам Сузура и Черноярки. А переправляться ли на ту сторону и врезаться (аки шило в сталь) в хмурые горбатины Усть-Каира в поисках перевала или берегом брести на север, к мосту на Зональный, – это покажет обстановка. По крайней мере, отныне он вооружен и издали опасен, а стало быть… самому спокойнее.

Тюфяк лежал, разинув рот. Штаны намокали, дембель тоже не шевелился. Рановато. Электрошокер «Ель» качество гарантирует… Если не хватятся, полчаса прокемарят, а больше ему не надо. Ищите на юге, ребята. Он отобрал у солдат подсумки, взвалил на себя и сразу почувствовал – утяжелился ты, брат… Где твои двадцать-то годков? Отвык от физических накачек. А ведь бегал на заре туманной марш-броски, и иных не хуже – десять кэмэ по полной выкладке, по жаре, по перевалам, с мешком песка в качестве прикола, под рыки старшины, бегущего порожняком… И живым оставался, матерел. А нынче?

В последний раз осмотрел добычу. Воистину – улов. Два автомата, шесть магазинов. Вещмешок с коробкой сухпая и бинтом, кроссовки, содранные с носками (носки себе). Для одного дня – разве недостаточно? Подумав немного, оставил на земле один автомат без снаряжения (не жадничай, опер), остальное взвалил на горб и рысью, давя желание без Динки оприходовать сухпай, припустил по ниточке оврага.

И в самую пору. Когда, запыханный, обросший металлом, он взобрался на скалу, Динка сидела, сжавшись в тугого ежика, и безотрывно смотрела на камни – на ту сторону площадки. В глазах бурлил ужас. А сама онемела, скукожилась. Заставь встать – ведь умрет, не встанет. Такой видок, словно размагнитили и забыли. Туманов присвистнул – вот она, магическая сила, парализующая глупых баб… По обрыву, да по краю, извивалась тонкая змейка. Медленно приближалась, но какими-то «восьмерками», загогулинами, витиевато стлалась – точно лента гимнастическая – по камушкам, по трещинкам… Сама не длинная, меньше метра в развернутом виде, но глаз, как говорится, радует. Ярко-желтенькая, на голове темные полосы, по телу – ряды черных пятен, а изо рта язык – ну еще одна змея, миниатюрная…

– Т-тума?.. Т-тума?.. – повторяла Динка, как испорченный винил.

Он намек понял. Не дурак. Бросил автомат, взялся обеими руками за острозубый булыжник и с шиком: «А ну пошла, окаянная…» – швырнул в змею.

Камень, зацепив монолит утеса, сверзился в пропасть. Но шума не наделал, упал почти беззвучно – куда-то на деревья. Соскользнув с камня, змея красиво уползла в щель и больше не высовывалась.

– Это тебе не рейсфедером брови выщипывать, – съерничал Туманов, сгружая с плеча улов.

– О-хо-хо… – сказала Динка, начиная шевелиться.

Что он делал и что принес, до нее пока не доходило. Не пробило ее. А он, не теряя времени, стал распутывать тесемки мешка, попутно проводя ликбез.

– Это удавчик, дорогая. Он друг человека, не бойся его. Это не тот дедушка удав, что живет в экзотических странах, – тот в длину аж тридцать восемь попугаев и морда – во… А на Алтае своя популярная разновидность – меленькая. Жрет ящериц, мелких букашек, на нашего брата в здравом уме не бросается. А если бросился, то извини – либо псих, либо ты его крепко достала.