Батальоны идут на запад
Шрифт:
– Семнадцать бронетранспортеров, - доложил Котляров.
– Танков шесть, самоходных орудий два. Трудный день. Видите холм за дорогой? Как бы о двух вершинах?
На подступах к этому холму, в 100-150 метрах от него, сгрудилась разбитая вражеская техника. Михаил Алексеевич с удовольствием рассказал о героях этого побоища - бойцах и командирах 2-й батареи 165-го пушечного артполка. Командовал ею старший лейтенант П. М. Останин. Сегодня, когда в бою выбыли из строя командир орудия и наводчик, Останин сам встал у прицела и метким огнем сжег три бронетранспортера. При повторной вражеской атаке Петр Михайлович Останин подбил еще два бронетранспортера, танк и самоходную установку. За этот подвиг старший лейтенант был награжден орденом Красного Знамени.
Пехотинцы 1-го батальона капитана В. И. Сохненко хорошо взаимодействовали как с полковой и батальонной, так и с дивизионной артиллерией. Именно поэтому подряд три атаки противника были отражены без особого напряжения.
Однако следовало ожидать под Реде еще большей активности гитлеровцев. И наземная и авиационная разведка сообщала, что весь день к Реде с севера движутся, танковые и моторизованные части противника. Мы в свою очередь готовили на завтра атаку на Реде, для чего подтягивали сюда часть дивизионов 535-го минометного и 201-го гаубичного полков. Наш командующий артиллерией (он же командир 56-й арт-бригады) полковник Пичкура занялся артиллерийской группировкой, а мы с разведчиком майором Ивановым обговорили детали разведывательных поисков, которые решено было провести нынешней ночью.
Направление от Реде на юг было наиболее опасным в полосе дивизии, сюда мы бросили почти всю дивизионную разведку, а также разведывательные подразделения 345-го полка и артиллерийских разведчиков. Наши усилия дали хороший результат. К утру мы узнали, что вечером в Реде прибыл моторизованный полк 6-й немецкой танковой дивизии. Удалось выяснить и состав уже действовавших тут танковых батальонов, а также частей 9-й венгерской пехотной дивизии.
В ночь на 23 марта в разведке отлично проявил себя комсорг 1-й стрелковой роты 345-го полка рядовой И. С. Пронин. Ему было 19 лет, туляк, слесарь по специальности, участник Парада Победы. С виду самый обыкновенный парень невысокий, крепкий, на носу веснушки, очень улыбчивый. Он сам попросился в разведку, его просьбу поддержал майор Иванов. Посидели они над картой, потом вместе ушли к передовой. Пронин благополучно пробрался в городок, дворами вышел к центральной площади, спрятался в разрушенном сарае. Здесь, урча моторами, стояла автоколонна, машин 20. Солдаты спрыгивали на землю, строились, их разводили по ближайшим дворам. А новые машины все прибывали. Только в первом часу ночи все затихло.
Пронин из своего убежища заранее высмотрел подходящий объект. Через улицу, в доме напротив, остановился офицер из прибывшей части. Пронин видел, как он зажег лампу, задернул штору. У крыльца вышагивал часовой. Разведчик подобрался к нему, снял без шума. Вошел в дом. Офицер работал над картой. "Руки вверх! Не шуметь!" - приказал Пронин по-немецки. Связал фашисту руки, засунул в рот кляп, привел пленного в штаб 345-го полка и сдал трофейные документы. Слушая доклад Пронина, я понял, что вижу настоящего разведчика. Нет, дело тут не в том, чтобы умело пробраться в тыл врага. Настоящий разведчик должен уметь не только все увиденное и услышанное анализировать, но иной раз по отрывочным, вторичным данным восстановить более или менее цельную картину. Этим качеством обладал Иван Сергеевич Пронин.
Пленный немецкий офицер на допросе показал, что прибывшая в Реде часть114-й моторизованный полк 6-й немецкой танковой дивизии. Эти сведения были для нас очень ценными. До их получения мы колебались: вводить завтра в бой второй эшелон дивизии- 331-й стрелковый полк - или приберечь его? Теперь сомнения отпали. Надо вводить 331-й полк в центр нашего боевого порядка, а сюда, к Реде, подтянуть главные силы 345-го полка. Иначе противник может опрокинуть батальон Сохненко и выйти в тылы 105-й дивизии.
Немного отдохнув, Пронин попросился еще раз сходить к врагу в тыл.
– Перед рассветом вернусь, -
– Глубоко забираться не буду.
Майор Иванов вызвал отделение разведчиков, назначил Пронина старшим. Как он и обещал, вернулись разведчики перед рассветом. Они привели 16 пленных гитлеровцев из 6-й немецкой танковой дивизии.
Прежде чем вернуться в штаб дивизии, вместе с полковником Котляровым я пошел во 2-й батальон. По радио мы уже передали приказ комбату Рыбакову выдвинуть подразделения ближе к левому флангу 1-го батальона. А пошли к Рыбакову потому, что бывают на войне моменты, когда надо не только приказывать, но, если есть такая возможность, и самому поговорить с людьми, подбодрить их, объяснить еще раз важность поставленной перед ними задачи.
Предыдущую ночь бойцы 2-го батальона не отдыхали ни часа - шли форсированным маршем. А едва рассвело, с марша вступили в бой за сахарный завод и господский двор Лошалья. Бой был ожесточенным, длился до темноты. Люди были утомлены до предела.
И вот опять им предстоит бессонная ночь. Марш займет не более часа, но там, на месте, надо окопаться, проложить линии связи, сделать и многое другое, для того чтобы во всеоружии встретить очередной боевой день.
В кромешной тьме мартовской ночи мы добрались до расположения 2-го батальона. Он уже построился. Обратившись к бойцам, полковник Котляров поблагодарил их за стойкость и мужество при атаке сахарного завода и отражении сильных танковых контратак противника. Он поименно назвал героев этого боя, вспомнил павших товарищей, а также тех, кто был ранен и отправлен в медсанбат. Обходя строй батальона, он обращался к отдельным рядовым, сержантам и офицерам; с одними пошутил, другим о чем-то намекнул, отчего все заулыбались. Словом, настроение у людей поднялось. А Котляров между тем уже вышел к середине строя и другим, командирским тоном коротко и точно напомнил предстоящую задачу, объяснил, что ночной марш к Реде и Шакатору нужен для того, чтобы немедленно закрыть разрыв, образовавшийся в боевых порядках полка.
На стене цеха сахарного завода я увидел свежий боевой листок, в котором крупно красным карандашом были написаны имена и фамилии двух воинов из числа названных командиром полка: "Михаил Метленков..... Иван Ильяшевич..." Редактор боевого листка командир взвода "сорокапяток" Яков Александрович Сегель (ныне кинорежиссер, заслуженный деятель искусств РСФСР) рассказал мне об их боевых делах.
Старший сержант Михаил Павлович Метленков вызвался подавить пулемет, задерживавший продвижение 4-й роты. Он вел огонь из подвала сахарного завода. Метленков ползком подобрался к подвалу и противотанковой гранатой уничтожил пулемет вместе с расчетом. В этот момент отважный воин был смертельно ранен.
Комсорг 5-й роты старший сержант Иван Степанович Ильяшевич подорвал гранатами четыре танка, двух танкистов взял в плен. Я слушал рассказ Сегеля, смотрел на Ильяшевича и думал: как обманчива бывает внешность. Он стоял в строю батальона, рука на перевязи (ранен, но в медсанбат идти отказался), по-юношески худенький, даже хрупкий. А дух в нем богатырский. В одном бою четыре танка! Гранатами! И подвиг этот он совершил на виду у всей 5-й роты. Вот это истинный комсорг!...
Вернувшись в штаб дивизии, я доложил комдиву обстановку на правом фланге. Генерал решил с утра атаковать 345-м полком Реде и, захватив его, организовать здесь жесткую оборону.
Утром дивизия возобновила наступление. 349-й и 331-й полки быстро пошли вперед, но под Реде, на участке 345-го полка, бой вспыхнул с прежним ожесточением.
Первые утренние донесения из штаба полка были обнадеживающие: 2-й батальон Рыбакова после ночного марша атаковал населенный пункт Шакатор и овладел им, правее 1-й батальон Сохненко ворвался в Реде, прошел городок насквозь, до северной окраины. "Закрепляемся в Реде" - так заканчивалось донесение. Однако примерно час спустя получили новое донесение: "Батальон Сохненко ведет уличный бой в центре Реде".