«Батарея, огонь!»

Крысов Василий Семенович

Сильный по составу, мобильный по скорости и маневренности, авангард решительными атаками выбивал из населенных пунктов оставленные для прикрытия подразделения врага. Да так стремительно, что немцы не успевали поджечь брошенные села, спасаясь бегством под покровом ночи. Но село Гатное, в котором скопились значительные силы отошедшего противника, наскоком мы взять не смогли. Тогда комбриг Луппов с ходу развернул главные силы и продолжил атаку сразу с трех сторон. И враг не выдержал! Это было не отступление, а паническое бегство! В страхе немцы бросали орудия и автомашины, повозки и кухни, боеприпасы и военное имущество! Только танки отходили организованно, арьергардными стычками

задерживая наше продвижение на выгодных для себя либо освещенных пожарами рубежах. За ночь им удалось поджечь два танка и еще один подбить, застопорили и две наши самоходки. Но и для противника не обошлись даром эти скоротечные бои, немцы потеряли два танка сгоревшими и один застрял в заболоченной пойме речки. На сем танковый арьергард неприятеля прекратил бои на промежуточных рубежах, присоединившись к отступающим войскам.

Противник бежал по всем возможным дорогам и с такой поспешностью, что нередко возникали пробки из застрявших машин. Наш авангард настигал и громил эти автоколонны, усеяв разбитой техникой дорогу от села Чабаны до Хотова.

* * *

Крупным населенным пунктом Хотово мы овладели на рассвете 6 ноября одновременной атакой авангарда с севера и главных сил бригады с запада. Неприятель не ожидал столь внезапного появления наших войск. Бой был короткий, но яростный. Немцам удалось поджечь два наших танка, первыми проникших в центр села. Но в целом враг не смог оказать серьезного сопротивления и вынужден был отойти.

Самым радостным оказалось освобождение нескольких тысяч киевлян, которых мы отбили у немцев, их угоняли на запад. Не меньше радовались избавлению от оккупации и жители этого большого села. Яркое утреннее солнце освещало освобожденное село, жителей и киевлян, высыпавших на улицы, как только прекратилась стрельба. Люди со слезами бросались нам в объятия, а часть жителей, вооружившись топорами, ружьями, вилами, помогала автоматчикам вылавливать вражеских солдат и доставлять их к штабу бригады.

События в тот день сменялись с калейдоскопической быстротой! Части бригады занимали круговую оборону: нельзя допустить выхода противника из Киева, как и подхода резервов к осажденному городу. Наша батарея зарывалась в землю на юго-западной окраине села, и экипажи уже готовили данные для ведения огня. Остальные части тоже в срочном порядке выбирали и занимали удобные огневые позиции. Мотострелки и автоматчики окапывались на скатах высот. Саперы ставили мины к западу от села. Один батальон бригады прочесывал прилегающий лес.

В Хотове было захвачено большое количество пленных, почему-то разных национальностей. Помимо немцев были и румыны, и итальянцы, венгры и украинцы. Солдат, который их охранял, заметил, что один пленный очень похож на командира роты. Спросил фамилию, тот ответил, кажется, Ткаченко, точно не помню. Солдат пошел к ротному, доложил:

— Товарищ капитан, ваш брат среди пленных!

А ротный мужик был большой, уже седой, лет под сорок. Пошел с бойцом к пленным, вытащил того парня:

— Ти мий брат?

— Нема у мини братьев.

Ротный — к комбригу, просит:

— Отдайте мне брата! Клянусь, искупит свою вину кровью!

Луппов, без долгих слов:

— Бери!

Капитан отвел парня в сторонку:

— Снимай с себя все немецкое!

Догола

его раздел, старшина притащил наше белье, обмундирование, дали ему и оружие. Так он потом с этой ротой и пошел.

* * *

Нас, комбата Погорельченко, взводных Фомичева и меня, вызвал в штаб командир полка. В селе стоял невообразимый шум! Ликующий народ одаривал освободителей молоком, овощами, фруктами! Дети, истосковавшись по отцам, не сходили с рук наших солдат!

Штаб разместился в одноэтажном деревянном здании школы. Подходим мы и что видим: к школе подкатывает... штабной немецкий автобус с офицерами! Тут же их пленили! Человек двадцать офицеров без единого выстрела взяли в плен! Оказалось, они ехали к своему штабу — в эту самую школу, которая только что стала нашим штабом. Старшим по званию был подполковник, он сказал, что, по его данным, в Киеве еще продолжаются бои.

Но тут мы отвлеклись, увидев очередную удивительную картину! Со стороны леса двигалась странная процессия: очень интересная молоденькая девушка — старшина с орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу» вела под автоматом пятерых здоровенных немецких солдат! Девушка шла метрах в десяти за ними, держа автомат на изготовку, кобура ее пистолета на ремне была расстегнута и придвинута к пряжке, на левом плече — еще четыре автомата пленных. Значит, этих недотеп она конвоировала под их же собственным автоматом! Пленные шли медленным шагом, правые руки у всех подняты вверх, левыми штаны придерживают — плетутся, понурив головы, под презрительными и одновременно восхищенно-одобряющими взглядами бойцов и жителей.

— Довоевались, «победители», — со смехом бросил кто-то из селян.

Немецкие офицеры, стоявшие возле автобуса, заметно сконфузились.

— Файглинген! — бросил один в адрес своих солдат.

Я понял, что он обозвал их трусами.

Наши солдаты покатились со смеху, разглядев, — штаны-то у немцев расстегнуты! Смех был и грех!

Как нам рассказали потом мотострелки, это была их Аннушка, так они называли старшину-санинструктора. Захватила она фрицев, когда те сели оправляться в лесу. Подкралась, забрала оставленные возле кустов автоматы и не разрешила застегнуться, вот и пришлось им одной рукой штаны держать, — и она в таком виде провела фрицев по всему селу!

Вернулись в батарею. Обстановка была спокойной, только авиация бомбила соседний лес, но там наших войск не было. Воспользовавшись передышкой, экипаж пошел завтракать в ближайшую к самоходке хату. В Хотове немцы сосредоточили 800 голов крупного рогатого скота, подготовленного к отправке в Германию, мы этот скот перехватили, и наши интенданты тут быстро сработали — каждому экипажу дали по теленку, уже разделанному. Мы этого теленка хозяйке отдали, но, так как времени было в обрез, дали и мясную тушенку, чтобы не возиться ей с тушей, и попросили сготовить украинский борщ. Хозяйка, звали ее Мария, добавила разных овощей, зелени и такой вкусный украинский борщ приготовила, что от одного вида и запаха у нас потекли слюнки — никому прежде не доводилось вкушать такого борща. Василий Васильевич Ишкин открыл к завтраку ночной трофей, бутылку рома французского — большую бутылку, литра два, наверное. Чашечки нам поставила хозяйка, мы ром разлили, выпили за здоровье хозяйки и боевые успехи. Угостили и завтракавших рядом в горнице трех офицеров из мотострелкового батальона, и ту самую героическую москвичку Аню, которая пленила громил-немцев. По всей хате хохот стоит!