BattleTech: Остров благословенных
Шрифт:
И ты, отец, следуешь за ними! За чем тут следовать? Стоят ли он того?
Несмотря на гнев, несмотря на разочарование, приказ атаковать меня беспокоит. Лидеры Федеративных Солнц однозначно заслуживают наказания и снятия с постов, равно как и те, что окопались на Люсьене и Таркаде, или даже Сиане, но это не должно распространяться на простых людей. Когда мы захватывали Терру, то особо заботились о том, чтобы уменьшить жертвы среди гражданских, а мы летим к Новому Авалону с варшипами и войсками…
Все происходит как-то
Что же, увидим. Как говорят, жребий брошен.
Глава третья. Львы и собаки
"Красный ангел", варшип типа "Рига"
Точка Лагранж-4 Нового Авалона
Новый Авалон, марка Круцис, Федеративные Солнца
29 ноября 3072 года
Регент Рамон Николавич влетел на мостик своего флагмана ровно за десять минут до нужного времени, закрепился ботинками в специально предназначенном для этого креплении, после чего обернулся к капитану корабля.
— Объявляйте общую тревогу.
— Есть, общая тревога, регент. — Регент тета-XII Дафни Коста опустила голову в отрывистом кивке, после чего провозгласила — Всем постам, общая тревога.
Мостик незамедлительно заполонил стремительный звон общей тревоги. Панели белого света отключились, оставив для освещения лишь тусклые синие лампочки над головами. Появились стоящие по тревоге вахтенные, торопливо принявшись сменять прежних вахтенных. Вахтенный боцман начал перекличку каждого отсека, поскольку теперь на корабле действовала боевая готовность. После каждого его рапорта Коста отзывалась кратким "Превосходно, боцман".
Многое должно было быть проделано за эти десять минут.
И очень жаль.
Враг ведь мог и не даровать им эти десять минут.
Николавич глянул на Косту. Для своих лет она неплохо выглядела — за сорок, подтянутая, симпатичные маленькие грудки, очаровательные голубые глаза. Вод только волосы выдавали истинную ее историю — иссиня-черные, начинающие седеть, длинные настолько, что спускались ниже шеи — необычное дело для космонавта. Впрочем, она увязала их в миленький тугой хвост, так что ни единой прядки не выдавалось наружу.
В этом была вся Коста — в любой момент готовая рискнуть, но не ослаблявшая контроль ни на секунду.
В стремительной очередности тревога заткнулась, вахтенный офицер общей тревоги объявил, что принимает вахту, а боцман доложил, что боевая готовность введено
И Коста и Николавич смотрели на старомодный хронометр, висящий над главным экраном. Шесть минут, восемь секунд.
Очень хорошо, решил Николавич.
Слабая тень улыбки коснулась уголков губ Косты.
После того как суматоха тревоги сменилась напряженным безмолвием готовности, Николавич опустил глаза и осознал, что стиснул кулаки. Размяв пальцы, он заставил себя расслабиться лишь для того, чтобы минутой позже вновь обнаружив кулаки сжатыми.
Долгий, едва слышимый вздох сорвался с губ Николавича, и он распрямил пальцы вновь.
И не то, чтобы он ожидал каких-то проблем, он считал, что ему известно в точности, что именно вынырнет через временное окно в пиратской прыжковой точке через… он покосился на хронометр, три минуты, двадцать три секунды.
Но людей, верящих в ожидаемое, вселенная обычно первыми и убивает, так что вновь стиснув кулаки, в этот раз он разжимать их не стал.
И, что странно, пока они ждали, в памяти Николавича всплыла охота, в которой он принимал участие несколько лет назад.
* * *
Некогда, еще будучи юным адептом, размещенным на Терре, Николавич принимал участие в охоте на горного льва.
Это было в Северной Америке, в гористой местности, называвшейся Колорадской возвышенностью, унылой, поросшей полынью местности, усеянной кустарниками и можжевельником, подернутым снегом. Холодный и редкий горный воздух на каждом вздохе пронзал грудь подобно ножу.
Первое, что изумило его в охоте, это какая она шумная. Проводник притащил с собой пятерых гончих, и первую часть охоты Николавич провел, вслушиваясь в то, как они скулят, как фыркают в снег, да рвутся с поводков, готовые броситься в погоню.
А затем они унюхали следы.
Жуткие следы, кстати. Четыре подушечки, как у обычной домашней кошки, только гораздо, гораздо больше. Больше даже широко расставленной ладони. Во рту у Николавича внезапно пересохло, и он крепче прижал к груди винтовку. Внезапно он осознал, что зверь, на которого они охотятся, запросто может прикончить их сам.
Проводник нагнувшись, выпустил неиствующих собак, и те рванули вперед. Гончие тут же затерялись среди можжевельника, но охотники побежали за ними, на лай.
* * *
Николавич вновь обнаружил себя уставившимся на старый хронометр, пристально следящим за ходом узкой стрелки, ведущим отсчет.
Три минуты.
Две.
Одна.
Николавич облизнул губы.
— Засек импульс! — завопил адепт с поста оружейного контроля.
Взгляд Николавича метнулся к хронометру. Сорок семь секунд отщелкали, прежде чем адепт доложил — Капитан, засекаю одиночный прыгун, прибывший в систему.
— Подтвердить принадлежность. — рубанул Николавич.