Байкеры
Шрифт:
Сейчас надо смотреть в оба, иначе рискуешь пропустить зрелище. Кей выпрямился, напряженно всматриваясь в болтающийся на дороге «мерс».
Луч света одинокой фары прорезал темноту. Танк мчался по встречной, ни на сантиметр не отклоняя от прямой линии пятьсот килограммов металла и прущую наружу мощь — ожившую мечту германцев о «Фергель-тунгсваффе», всепобеждающем оружии возмездия.
Грязнули не сразу скумекали, что к чему. Сообразив, сделали то единственное, что могли успеть: резко приняли вбок.
Желающих сыграть в навязанную
«Мерседес» по-животному рыскал, но скорость оказалась слишком велика. Машина наскочила на тротуар и взлетела. Она парила в полной тишине, переворачиваясь и посыпая округу предметами из огромного чрева. Кею казалось, что полет никогда не закончится, что машина так и замрет, подвешенная в воздухе на невидимой ниточке. Донеслась музыка, знакомая мелодия, торжественная и печальная. В других обстоятельствах Кей узнал бы ее, но сейчас не успел. Не хватило двух-трех нот. Грязнули рухнули с грохотом, сравнимым с разрывом снаряда большого калибра.
Сворачивая за Трибуналом в переулок и увлекая за собой остальных, Кей вспомнил историю появления Танка в Стае.
Несколько лет назад Трибунал, запирая гараж, увидел нового соседа. Тот поставил в бокс дико дорогой БМВ, а потом запихивал туда же диван, холодильник и телевизор. Гараж у него, как и у Трибунала, с надстройкой размером с небольшую однокомнатную квартиру. Чтобы выложить кучу денег за двухэтажные хоромы для двигателя внутреннего сгорания на двух колесах, надо быть не просто увлеченным человеком. Трибунал сразу сообразил, что перед ним настоящий маньяк. Еще больше он укрепился в этом мнении, когда узнал, что Танк отдал за гараж и БМВ отличную квартиру.
Танк боготворил БМВ. Но на Смотровой демократично занимал место рядом с «Уралами», заявляя, что он, Танк, тоже оппозитчик.
Кей поначалу не верил в маниакальную привязанность Танка к байку, пока не узнал, что тот ежемесячно выписывает для железного коня уйму дорогой мотокосметики.
Через пять минут Танк догнал Бешеных и встал в строй.
Трибунал оглянулся. Надо заправиться. Кей поднял руку и показал в сторону длинного грязно-белого здания, подтверждая, что за этим домом есть заправка. Трибунал согласно кивнул. Обогнув здание, Стая втянулась под широкий зеленый навес и спешилась. Странно: никого нет. Неужели так низко пал уровень обслуживания на городских бензоколонках?
У Кея под каблуком хрустнуло стекло. Он собрался выругаться и тут заметил несметное количество осколков вокруг. За спиной глухо матернулся Барон, поскользнувшийся на шоколадном батончике. Еще десяток шоколадок рассыпаны вокруг, раздавленные шинами.
Кей присмотрелся: ни х… себе! Шланги колонок в беспорядке валяются на асфальте, беспомощно разинув дюралевые клювы. Светлые стены, всегда радовавшие взгляд больничной чистотой, покрыты судорожными разноцветными линиями, словно метался тарантул, мучающийся воспалением паутинных желез.
Но, судя по разбросанным баллончикам из-под
В крохотной конторе зазвенел телефон.
В гнетущей тишине звук раздался резко, заставив кого-то из Бешеных газануть от неожиданности, подать байк вперед и высадить колесом остатки витрины. Hepвы, нервы… Кей пожевал губами. Да что здесь творится, черт побери?! Может, в военном дурдоме забыли запереть двери, и сейчас невидимые идиоты устроят ночные стрельбы по катающимся кабанам?
Из-за синей пластиковой будочки высунулась курчавая голова. На черном лице испуганно вращались белки глаз. Завидев байкеров, голова немедленно втянулась за будочку, словно улитка.
Телефон звонил долго и надрывно. Трубку никто не брал. Вероятно, некто неизвестный из темноты всматривался в подъехавших. Раздраженный ожиданием Аларих пару раз гуднул, и дверца кассы распахнулась.
Кому другому дверь кассы на бензоколонке фиг откроют. Скорее откроют беглый огонь в ответ на такую просьбу. Бешеные не в счет. Стая помогает владельцу заправки решать проблемы и принимает благодарность в виде бензина, получаемого без очереди и по льготному тарифу.
Телефонные звонки резко смолкли. Словно аппарат бросили в полную ванну.
Прыжочками приблизился кассир-инвалид. Несчастный парень, которого скрючило еще в материнской утробе, пригнулся к земле и подволакивал заплетающиеся хилые ножки, похожие на корни высохшего пня.
— Слава Христу Всемогущему! — причитал он на ходу, мелко крестясь и оглядываясь по сторонам. Кей вздрогнул и оглянулся. — Минут пять как уехали, подлецы! Что делать, что де…
— Успокойся, юноша. — Капеллан осторожно похлопал инвалида по острому плечику. — Поведай все, не утаивай. Что за ветры злые здесь прошли?
— Какие ветры! — Инвалид аж взвился от негодования. — Не ветры, а байкеры!
— Кто?!
— Откуда мне знать? Если б я катался, то знал бы! Я и так на ногах едва держусь… Поставили меня сюда на неделю, подменить мужика. Он куда-то на похороны уехал. Так вот он-то здоро-о-вый! Он бы, может, и управился с хулиганами. Куда мне до него.
Капеллан нахмурился. Считая своим пастырским долгом опекать сирых и убогих, он и от них не терпел недосказанности.
— Узнать сможешь?
Инвалид оперся об автомат, до приезда неизвестных байкеров честно продававший минералку, а теперь слепо таращившийся битыми стеклами на толпу в черной коже.
— Ребята, мне терять нечего, — парень бодрился, стараясь выпрямиться, насколько позволял искривленный позвоночник. — Хозяин возвращается через пару дней. Он меня прибьет. У меня нет денег, чтобы платить за ремонт.
И закончил, смело глядя на Стаю:
— Все вы одинаковые. Одеты одинаково. Говорите одинаково. Ездите одинаково. И все — пьяные.