Байки офицерского кафе-2. Забавные истории из жизни спецназа ГРУ ГШ
Шрифт:
Юра Вощенков зевает на тумбочке. К нему «для интервью» подходит Валера Ивановский с магнитофоном и протягивает микрофон:
— Говорят, что Маргелов везде посылает ваш курс как наиболее подготовленный. Правда ли, что в этот раз вас посылают на Памир?
Юра:
— На хер нас посылают! Это уж точно. Да и раньше нас туда же посылали!
Разрекламированный прыжок на Памир закончился трагически — погибло шесть парашютистов.
Кировабадская дивизия. Отработка программы ВДП. Невесть откуда появились отказчики — молодые солдаты, призванные из Закавказья. Десантировать их берется замкомдива, сам кавказец, здоровенный, черный,
На земле солдаты благодарят полковника за помощь. Подъезжает Командующий:
— Есть отказчики?
— Нэт, товарыш Командушый! Просто некоторый командыр нэ умэет солдату перэд пыжком душэвный настрой дават. Я этот настрой дават умэю!
Говорят, в подобной ситуации Маргелов зажигал в гермокабине дымшашку, а техник выскакивал с криком: «Горим!». Отказчиков не было.
Такие в десанте нужны
Весна. Четвертый курс сдает экзаменационный кросс. Мы помогаем. На трассе Володя Муравьев, по кличке Мурей. Здоровенный и страшный на вид, но добродушный и веселый разгильдяй, душа кадетского коллектива, Володя плохо бегает и поэтому решил срезать. Случайно выбегает на тропинку, по которой прогуливается Маргелов, Попов и небольшая свита.
Увидев Мурея, ломящегося через кусты, Маргелов удивленно восклицает:
— Это что за медведь х…ев?
Попов:
— Товарищ курсант! Ко мне! Фамилия!
Маргелов:
— Да пусть бежит, только после выпуска дай ему кривой нож и отправь на большую дорогу. Ему же жизни двадцати молодых солдат доверять нельзя — передушит на хер. А на войне сгодился бы. Такие в десанте нужны.
Зная любовь Василия Филипповича к рукопашному бою, курсанты частенько жаловались на гонения, которые устраивал каратистам начальник училища.
— Товарищ Командующий! Опять спецкласс закрыли. Заниматься не дают. А как же мы воевать будем? — гундели здоровенные парни, разбивавшие ударом кулака по три-четыре кирпича, после успешной показухи Маргелову.
После этого, говорят, в кабинете у Попова состоялся очень жесткий разговор, примерно такого содержания.
— Ты кого мне готовишь? Ты десантников готовишь! Мне не нужны какие-то там ученые астрономы! Мне бойцы нужны! Если на вступительном экзамене кулаком солдатскую табуретку разобьет, брать даже с двойками.
И, как рассказывали старшие товарищи, был даже такой специфический (у злых языков — «Маргелов-ский») набор, куда набрали таких «орлов»!
Валера Царев рассказывал, что с этого набора, незадолго до ввода в Афганистан, попал к ним лейтенант. Здоровенный, но несколько заторможенный.
В канцелярии роты, глядя на портрет Энгельса, поинтересовался:
— Кто это у вас тут?
Валера мигом парировал:
— Каптером у нас в русско-японскую был.
Парень
— Зарос сильно, нехорошо.
Как бы то ни было, взвод принял. Построив бойцов, он откровенно сказал, что партийно-политическую работу он изучил в училище плохо. И вообще долго говорить не любит. Поэтому, если что, то вот! И показал свой кулак, размером с голову пионера. Дисциплина во взводе сразу повысилась.
Маргелов и физподготовка
Лагерь училища. Подсматриваем из кустов, как проходят занятия по физподготовке на сборах командиров дивизий. Маргелов сильно ругается из-за того, что генералы не могут перепрыгнуть гимнастического коня. Сам он только что перепрыгнул и, взяв в руки прутик, хлещет очередного генерала по заду: «Я вам, бл. дям, за что деньги плачу?». Покатываемся со смеха, пока помощник дежурного по лагерю нас не засек.
Играем в футбол на плацу, что запрещено. Поднимаю глаза и вижу, что за ними наблюдает из окна кабинета начальника училища Маргелов. Кричу:
— Атас! Сматываемся! Командующий!
Маргелов из окна:
— Играйте, сынки! Играйте! Я сейчас с кавалериста спрошу, где стадион для моих сынков?
1969 год. Весна. Селецкий лагерь. Саня Хромченков ведет роту на физзарядку через поле.
Слышим сзади:
— Стой, сынки! Я с вами побегу.
Из кустов появляется Маргелов в громадных трусах, с голым торсом, хотя утро и довольно свежо. Мы заробели, а он:
— Буду сзади подгонять отстающих! У вас же кросс сегодня?
— Так точно! — хотя никакой кросс не планировался.
— Ладно, жаль, трусы мне мешают! Раньше по карманам презервативы таскал, а теперь вот таблетки да папиросы! Ну, старшина, на старт! Бегом, марш!
Мы рванули. Но еще долго сзади было слышно:
— Не отставать! Сынки! Рывок!
Конкурс художественной самодеятельности училища. На сцене курсант выпускной роты изображает диверсанта. В прыжке он достает немецкого офицера. Прыжок очень красивый и небывало длинный, через всю сцену по диагонали. Немецкий офицер стреляет, но не попадает.
Грохот выстрела усиливает эффект и привлекает внимание Маргелова, сидящего в центре первого ряда и галантно беседующего с преподавательницей кафедры иностранных языков.
Увидев этот прыжок, Маргелов привстает в кресле, бьет кулаком по подлокотнику и выдыхает:
— Ух!
А потом рявкает:
— Мудак! Но… молодец! Молодец!
Училище ревет от восторга.
Редчайший случай. Маргелов вместе с Лисовым идут по расположению нашей сумасшедшей роты. Порядок очень хороший, и подобревший Командующий вдруг вспоминает:
— А помнишь, Иван Иванович, как я тебя в Минске из-под такой вот кровати шваброй доставал?
— Ну что вы, товарищ Командующий, не было этого!
— Да ты вспомни, как я старшиной был, а ты от физзарядки прятался.
Командующего не проведешь
Но не стоит полагать, что Маргелов был таким добреньким Дедушкой Морозом. Василий Филиппович был очень жестким и трезвомыслящим человеком.
Выпускники первой и второй роты, где учились Грачев и Пикаускас (будущие министр обороны и заместитель командующего ВДВ), в летней беседке лагеря встречаются с Командующим. И постепенно, забыв страх перед ним, начинают наглеть и жалуются на тяготы десантной службы.