Байки питерского экскурсовода

Елена Голикова

В воскресенье вечером группа благополучно уехала домой.

Когда в понедельник я рассказала об учительнице в офисе, мне чуть у виска не покрутили. Сказали, что надо было вызывать милицию, составлять протокол… Нельзя было одной с ребятами возиться! Опасно для детей!

Для меня это был серьёзный урок. Хотя, если честно, я до сих пор с трудом разговариваю с такими наглыми людьми, как эта учительница…

Как-то летом я, откатав Петергоф и сама проведя огромный Нижний парк, уже смертельно уставшая, под вечер получила новую группу. (Пришлось подменить подвернувшего ногу

экскурсовода). Группа была взрослая.

Проезжая мимо Петропавловской крепости в сторону Авроры, (а мыслями уже убежала вперед, на корабль), говорю туристам:

– Слева от вас гранитный обелиск, на котором виден медальон с пятью профилями. Здесь стояла виселица, на которой казнили пятерых декабристов. У нас много в Петербурге таких же прекрасных мест…

В конце экскурсии подошёл мужчина из группы, спросил:

– Вы помните, что Вы сказали в начале экскурсии?

– Ой, я столько сегодня всего наговорила…

Он мне и повторил мою фразу про прекрасные места… Поблагодарила, что так внимательно слушал!

Подслушано возле Медного всадника.

Как известно, на камне – постаменте с двух сторон сделаны надписи, с одной стороны – на латинском, с другой – на русском языке: Петру Первому – Екатерина Вторая.

На фоне монумента фотографируется семья. Отец громко детям говорит:

– Вот, видите, какой дочка батьке памятник поставила! Учитесь!

Все мы разные. У нас разные запросы, разные интересы. И отношение к увиденному или услышанному тоже различное. Кого-то в восторг приведёт Эрмитаж, кому-то из приезжих больше всего понравится Зоологический музей, а кому-то запомнится Гранд Макет Россия с миниатюрными фигурками. Поэтому в туристические программы опытные менеджеры ставят музеи разной тематики.

Однажды привезла школьную группу в Царское Село. Это был последний день тура, ребята уже слегка пресытились нашими красотами, устали. Осмотрев великолепный Екатерининский дворец, мы пошли в Лицей. И тут вдруг два парнишки «забастовали». Сказали: всё! Никуда не пойдём. Здесь, возле гардероба, посидим.

А ребята хорошие, взрослые – класс девятый – десятый. Учителя от них отстали (сколько можно уговаривать?) А у меня ещё, видно, силы были. Как-то нашла нужные слова. С трудом, но нашла. (Не всегда получается).

И не то, что, типа, «деньги заплачены, идите уже». Я просила. Уговаривала. Говорила, что, может быть, они никогда больше здесь не побывают, в Лицее. Разве что уже со своими детьми. Что здесь замечательные экскурсоводы и им будет интересно. Гарантирую!

Ребятам стало просто неловко мне отказать. Они пошли.

Я, конечно, подошла к ним, когда вышли. Спросила: как?

Ответ одного из них запал в душу. Он сказал:

– Вот только ради этого сюда надо было ехать. Все эти ваши Эрмитажи, дворцы – всё это ерунда. А вот это – круто.

Не запомнила, кто им тогда показывал Лицей. Кто бы ни был – спасибо!

Коллега показывает туристам знаменитую скульптуру Петербурга – Медного всадника. Подробно рассказывает увлекательную историю создания монумента – как нашли и везли в столицу Камень – гром, который «лёг под стопы Великого Петра», как сложно создавалась сама скульптура.

«У Фальконе были большие проблемы с головой!» – сказала она. И не поняла,

почему группа начала хихикать…

(Скульптору Фальконе никак не удавалось вылепить голову Петра Первого. Ему помогла его юная помощница, Мари-Анн Колло, которая воспользовалась прижизненной маской императора).

Туристка:

– Надо же! А я и не знала, что Пётр Первый был одноногим!

Экскурсовод:

– С чего Вы взяли?

– Как? Вы же сейчас это сами сказали!

– Я?

– Ну конечно! Вы всё время говорили: «Ботик Петра Первого! Ботик Петра Первого…» Значит, всего один ботинок здесь стоял, а не два? Значит, только для одной ноги?

Вопрос в Усыпальнице Петропавловского собора:

– А здесь точно похоронены цари, а не их копии?

Полуденный выстрел в Петропавловской крепости – любимое развлечение туристов. Это очень громко. А если стреляют из двух пушек одновременно – это очень -очень громко. Сколько раз видела, как туристы от неожиданности (хотя и предупреждаем!) даже роняют телефоны, с помощью которых пытаются запечатлеть яркий момент. Пушка всегда вызывает бурю эмоций и вопросов:

– А ядра куда падают?

– А куда, как правило, попадают?

– Ой, я не успела сфоткать! А можно повторить? Я заплачу! Сколько надо?

Для людей с обострённым слухом громкость выстрела даже может создать проблему. Как-то была в крепости с группой слабовидящих туристов. А у таких людей слух особо тонкий. В тот раз выстрелили одновременно две пушки. Так вот один мужчина позже признался, что после выстрела полдня ходил на «ватных» ногах…

Но особенно полуденный выстрел нравится, конечно, детям. Мы им и Усыпальницу показываем, и тюрьму Трубецкого бастиона, и ботик, да много чего! А спросишь потом, что больше всего понравилось, хором кричат: «Пушка»!

После Великой Отечественной войны немцы к нам, конечно, долго не ездили. Но со временем немецких туристов становилось больше и больше. Даже по местам боёв, в которых они участвовали, их возили. По кладбищам. А память военная – она на всю жизнь, глубоко сидит, с годами не проходит.

Вот случай был в советское время: приехал автобус с немцами – стариками. Завезли их прямо в крепость, стоянка – за пушками, как раз в той стороне, куда они направлены. Туристы выходят, кряхтя, топчутся, косточки разминают. Водитель (наш) слышит – уже куранты бьют, сейчас пушка выстрелит. А гид на время не смотрит, забыла про выстрел. И вдруг водитель как рявкнет: «Ахтун! Файя!» Пушка – бабах!

Туристы все, как один, упали под автобус и лежат. Головы руками закрывают. Гид между ними бегает, извиняется, про холостой выстрел лопочет. А водитель, как ни в чём не бывало, в сторонку отошёл…

Говорят, уволили его потом. В советское время таких шуток с иностранцами не прощали…

Тюрьма Трубецкого бастиона – место знаменитое. Рекламируем активно: «Кто там только не сидел! Пойдёмте! Когда вы ещё в тюрьме побываете…»

Веду группу школьников, классы шестые – седьмые. Рассказываю, что за всё время функционирования этой тюрьмы не было ни одного побега. Показываю камеры, кто сидел, какие были условия. Один суровый мальчик слушал, слушал, а потом, деловито поправляя очки на переносице, спросил: