Байки старого психиатра
Шрифт:
– Послушай, – говорю, – друг! Такое на нашей бригаде не приветствуется.
– Какое такое? Юрий Иваныч, чо я сделал-то?
– Жора, ты глумишься над беззащитным человеком, который не может дать тебе отпор. А это самое последнее дело!
– Да я же по приколу, Юрий Иваныч!
– Вот сделай так, чтобы этих приколов больше не было. Понял меня?
– Понял… – ответил погрустневший Жорик.
В общем, увезли мы пьяного господина в вытрезвитель.
– Шестая бригада, вы освободились?
– Да.
– Пишем вызов: адрес такой-то,
– Принял!
Дверь открыл муж больной.
– У нее деменция, за ней глаз да глаз нужен! Я уж на все розетки защиту поставил, на кухне ее одну не оставляю, гуляет только со мной или с дочерью. А вот сегодня недоглядел. Съела она четыре таблетки валидола, – рассказал он. – Обычно все лекарства я далеко убираю, а тут вот видите, как получилось!
У меня отлегло от сердца. Ведь валидол – это всего лишь мятные конфетки, которые вряд ли могут причинить серьезный вред.
Но больную нужно посмотреть обязательно.
Пожилая женщина с седыми пушистыми волосами в уютном байковом халатике сидела в кресле и доброжелательно улыбалась.
– Здравствуйте, как вас зовут?
– Нина.
– А по отчеству?
– Григорьевна.
– Как вы себя чувствуете, Нина Григорьевна?
– Хорошо, очень хорошо!
– Ничего не болит?
– Нет, ничего.
– А зачем таблетки-то съели?
– А от них вкусно пахнет и они сладенькие такие! А я сейчас рисовать буду! Мне Коля фломастеры принесет и альбом! – И из ее голубых глаз лучилась по-детски светлая, чистая радость.
– Сейчас, сейчас, Нинуль, принесу! – отозвался супруг больной.
Давление и пульс нормальные, на ЭКГ ничего настораживающего нет. Супруга больной я успокоил, объяснив ситуацию.
По пути к машине, Жора вдруг спросил:
– А чо они ее в дурку не сдадут? Она же дура совсем!
– Жора, она не дура, а больной человек. И еще она чья-то жена, мама, бабушка. Нельзя относиться к людям, как к отработанному материалу, – как мог, объяснил я ему.
– Ну и чо, вот так с ней мучиться что ли?
– Нет, Георгий, тебе этого не понять, – подвел я итог разговору и сел в кабину.
Нда… Чувствуется, что жестокий этот молодой человек. Ну да бог ему судья. А я ему не сват и не брат. И перевоспитывать я его не намерен.
– Центральная, шестая свободна!
– Пишем, шестая: адрес такой-то, автовокзал, восьмая платформа. М. 37 л., травма головы. Вызывает полиция.
Подъехали. Бааа! Кого мы видим! Наш утренний знакомец, которого мы собственноручно вынули из грязи и сдали в вытрезвитель. Сидит на скамеечке, самозабвенно матерится, а из головы кровушка капает. Рядом стоят и скучают двое полицейских. В машину зашел послушно. Голову ему обработали, повязку асептическую наложили. Рана нехорошая, шить надо, а для этого в травмпункт придется везти.
– Как же ты из вытрезвителя-то убежал, друг сердешный? – спрашиваю.
– А …ли, они меня держать, что ли, будут? – ответил он, довольно улыбаясь.
Ну да, логично. Вытрезвитель
Оставили мы своего знакомца в травмпункте, строго-настрого наказав дождаться своей очереди. Но душа этого парня требовала свободы. Минут через пять, когда я уже дописывал карточку, он вышел на улицу и резвенько почапал на поиски новых приключений. Ну что ж, хозяин-барин, как говорится.
– Центральная, шестая свободна!
– Пишем, шестая: остановка общественного транспорта «Социалистическая», М. 28 л., психоз. Вызывает полиция.
Место действия развернулось не на самой остановке, а неподалеку от нее, возле дерева.
Молодой человек бомжеватого вида, с опухшим и небритым лицом, вытаращив глаза, орал на полицейских:
– Мужики, да вы чего?! Вы чо стоите-то?! Он задыхается там! Вызывайте спасателей быстро! Вас же самих посадят, придурков!
– О, наконец-то скорая приехала! – с облегчением сказал один из полицейских.
– Здравствуйте, уважаемый! Что случилось? – обратился я к бомжеватому виновнику торжества.
– Да я уже ментам все рассказал! Там в дереве Валерка стоит, задыхается! Давайте быстрее пилите это дерево!
– Ну и как же этот Валерка там оказался? – полюбопытствовал я.
– Да ну не знаю я! Наверно, через дупло. Не, давайте сначала человека спасем, а потом уже выяснять будем! – горячился парень.
– Так ведь дерево-то не толстое, человек там не поместится!
– Да хватит уже, я сам видел, что он в дереве!
– А когда вы в последний раз выпивали? – спрашиваю.
– Да трезвый я, вот, возьмите у меня кровь, если не верите! Я вчера утром только опохмелился чуток и все!
– Давай-ка, друг любезный, садись к нам в машинку, – обратился я к нему.
– Чооо?! Ты чо, …удила старый! Ты меня в дурку, что ли, отправить хочешь?! Ты… …! – окончательно вышел из себя больной и, сжав кулаки, двинулся на меня.
Полицейские и фельдшер Анатолий среагировали моментально: повалили на землю, заломили руки и надели наручники. Фельдшер Жорик боязливо стоял в сторонке. С трудом затащили в машину, усадили на скамейку меж двух полицейских. И тут вдруг Жорик, видимо, решив показать свою запоздалую храбрость, ударил больного кулаком по лицу. Мы все буквально в осадок выпали!
– Слышь ты, чучело, ты чего творишь-то?! – крикнул я, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не вырубить его ударом в челюсть. – Ты только перед беззащитными храбрый! Что же ты в сторонке стоял, когда парни его крутили? Трус ты и подлец! Сейчас, как в наркологию его сдадим, я тебя везу на Центр и пишу докладную! Он посмотрел на меня затравленным волчонком и не произнес ни звука.
– А может он пешком пойдет? – спросил полицейский, показывая на Жорика.
– К сожалению, так нельзя, – ответил я. Сев в кабину, еле достал дрожащей от волнения рукой свой телефон, чтобы позвонить старшему врачу.