Байки
Шрифт:
Так, подумал Серый. Дерьмодатчик оторвало. Вот только не совсем понятно, почему с таким адским грохотом.
Попереживав немного за судьбу подотчетного оборудования, Сидор выполз из кабины. И, взглянув на машину, тихо осел на обочину, вытянув грязные «киразачи». Протирание глаз грязной брезентовой рукавицей и потряхивание головой картины не изменило. Цистерны на «ЗиЛе» не было. Точнее, она была, но по форме напоминала, скорее, алюминиевую банку от пепси-колы, на которую наступила корова. Огромная стальная бочка была смята нечеловеческим ударом, как пустая пачка из-под сигарет.
Серега задрал голову и посмотрел в небо. Японских
Правдоподобные версии прошествия стремительно замелькали в голове – одна другой реальнее. Версия первая – Годзилла возвращается, бежит от милиции, в спешке наступает на дерьмовоз и убегает. Версия вторая – инопланетный корабль рухнул на цистерну и аннигилировал от столкновения. Версия третья – так вот ты какой, Тунгусский метеорит!…
И лишь когда Серый немного отошел и решил ощупать изуродованную машину, обнаружилась причина происшествия. В толстый гофрированный шланг засосало мячик. Обыкновенный детский синий резиновый мячик с красной полоской на боку. Кто-то выбросил его в колодец. Мяч заткнул горловину шланга полосатым боком и застрял. Намертво.
А вакуумный насос исправно продолжал откачивать из цистерны воздух. И в какой-то прекрасный для атмосферы момент цистерна не выдержала и просто схлопнулась. Физика, девятый класс.
Серега рассказывал, что именно из-за этой истории он и потерял такую интересную и творческую работу. Может, конечно, и врал. Но как красиво!
Тюнинг
Велосипеды для нас в детстве были не средством передвижения, а совсем наоборот – роскошью. И если у тебя был банальный "Школьник" или "Орленок", то тебе просто не дотянуться до крутых пацанов на "Камах" и "Салютах".
Начнем по порядку – с колес. Спицы мы обматывали разноцветными проводами, которые вытягивали из обрезков толстых телефонных кабелей. Получались такие цветики-семицветики – по пять-шесть разноцветных проволочных лепестков на каждом колесе. Ниппели (мы говорили "ниппелЯ") тоже украшались. Для этого брали пластиковые пробки от винных бутылок (сейчас таких почему-то нет), разрезали каждую на полоски – почти до самого донышка – и надевали на ниппель, проделав в пробке еще одну дырку. Такие же пробочные ромашки насаживались на длинные куски проволоки, которые прикручивались к оси колеса, и торчали вперед и вверх – получались лихие "усы". А еще к передней вилке с помощью деревянной бельевой прищепки крепилась открытка – она цеплялась за спицы и издавала бешеный треск при движении. Правда, открытка быстро изнашивалась, и приходилось крепить новую.
Вся рама велика, включая руль и крылья, обматывалась синей изолентой. Но не сплошь, а так, чтобы между витками оставались просветы.
На переднее колесо устанавливали такой же багажник, как и на заднем – и это считалось верхом крутизны.
Ручки руля венчали все те же пробки от бутылок, но уже неразрезанные.
Вокруг сиденья обматывалась бахрома от какого-нибудь пледа. За разорванные пледы сильно доставалось от родителей.
Самые ушлые заталкивали в дерматиновые "бардачки" для ключей радиоприемник "Россия 303" (или 707… Не помню) – и получалась автомагнитола. Хотя, нет – велорадиола.
"Катафоты" – разноцветные
Когда это чудо, треща и поскрипывая выкатывалось на дорогу, все девчонки из третьего "Б" оборачивались вслед…
И я теперь отлично понимаю, откуда на наших дорогах столько тонированных ВАЗовских "девяток" с синими "писалками" и спойлерами. Это ж все оттуда растет – из серо-синих "Школьников".
…А самый большой велосипедный ключ, в котором была куча дыр для самых разных гаек, назывался "семейкой". Смешное название.
Наружка
Здание издательства газеты "Известия" изнутри напоминает огромный кусок янтаря. У хронометра лопнула пружина, и внутри теперь вечный 1975 год. Длинные коридоры, покрытые морщинистым серым паркетом. Фикусы в кадках. Зеленые вертящиеся кресла, как грибы – на единственной металлической ноге. Помещение архива с тем самым запахом старой советской библиотеки – мелкая, чуть кисловатая бумажная пыль. Актовый зал и панно на всю стену – политически грамотные работники печатной промышленности с нечеловеческим серьезом смотрят в коммунистическую даль.
А на втором этаже, над дверями, там, где обычно светится коробочка со словом "Выход", серо-красное табло: "ГАЗ ПОШЕЛ".
Если пройти чуть дальше (метров сто по коридору), на самой обыкновенной двери можно найти тяжелую металлическую табличку: "ПЯТЫЙ ПРОКУРАТОР ИУДЕИ ПОНТИЙ ПИЛАТ".
А в субботу в Балашихе обнаружился магазин с замечательным названием: "ПРОДАЖА ПОСУДЫ НА ВЕС". Пока я думал, как же это выглядит, Саня соорудил фразу: "Здравствуйте! Мне, пожалуйста, четыре килограмма кружек!"
Литография
Между Соколом и Октябрьским Полем, у моста, стоит мрачноватое здание грязно-ржавого цвета. Когда-то, наверное, оно было солнечно-оранжевым, но со временем кирпич, из которого выложены стены, впитал в себя обиду на время и атмосферные осадки. Стены постарели, здание едва заметно сгорбилось.
А под самой крышей кто-то увековечил имя любимой. Потемневшая со временем белая масляная краска растеклась по гигантским буквам, которые отлично видно издалека.
Очень романтично. Можно живо представить себе, как юный Ромео спер где-то ведро краски (ну не купил же, в самом деле!) и швабру. Потом под покровом вечерних сумерек, приняв для храбрости стакан портвейна, поднялся на двенадцатый этаж. Там он монтировкой сбил замок с двери, ведущей на чердак. Вечерний бриз развевал его кудри… так, стоп, отвлекаюсь.
Итак, Ромео с ведром краски и шваброй наперевес, огляделся. На крыше никого не было, если не считать прищуренных голубей и подозрительных ворон. Ромео пригнулся и на корточках преодолел расстояние до бортика. Затем перегнулся через него и посмотрел вниз. Порыв ветра ударил в лицо, и Ромео отшатнулся, едва не уронив ведро с краской. Портвейн. Срочно еще портвейн.
Глотнув анастетика, Ромео снова взглянул вниз. Замечательно. Вот на этой стене надпись будет отлично видна. Еще портвейн.
Обмакнув швабру в краску, Ромео лег на широкий кирпичный борт стены. Швабра прижалась к стене и провела первую линию.