База икс
Шрифт:
– Давай связь!
Отдыхать некогда. Взгляд на до сих пор остающийся включенным джипиэс – до места эвакуации остается совсем ничего. Нет, все же всей группой оставаться не буду. Может, еще все срастется. Пусть уносят раненых, останемся тут я и еще двое… Кого выбрать? Кого не жалко! А если жалко всех? Значит, того, кто лучше, профессиональней… Прищепу и Кудинова? Но Прищепа нужен группе, Кудинов – снайпер, в ближнем бою не самый лучший вариант. Тогда остается Тушин, но у Тушина больная мать и маленькая сестричка. Юдин? У него тоже есть
– Тушин, Юдин, пополнить БК за счет других, пулемет Калинина мне! – спешу я отдавать команды. С минуту на минуту к нам пожалуют гости, и тогда будет поздно. – Прищепа, забирай остальных и уходи!
– Командир, связь! – почти обрадованно кричит Гришин.
– Старшего эвакуационной колонны мне на связь! – И, снова повернувшись к собирающимся уходить бойцам, командую: – Оставшиеся «РПГ» сюда, нам по четыре гранаты. Гришин, – беря гарнитуру сто пятьдесят девятой, – связь с «Центром» через «Северок»!
Тот кивнул и бросился разворачивать вторую радиостанцию. Я вымученно улыбнулся, видя, как Прищепа и Ляпин спешно расстаются со своим так и не израсходованным боекомплектом.
– Факир на связи! – узнаю голос ротного.
– Обеспечить прикрытие сможешь? – У меня почти не осталось времени.
– Да. – И после секундного раздумья: – Может, выйти навстречу?
– Нет! – Еще не хватало, чтобы и группа сопровождения ввязалась в заранее обреченный на проигрыш бой в лесу. К тому же, если нас прижмут, они уже не успеют. – Приготовьтесь к обороне!
– Их много? – Значит, он уже в курсе, что нас преследуют. Тем лучше.
– Да! – и чтобы стала ясна вся серьезность ситуации добавляю: – Очень! – Впрочем, на РОП «чехи» не полезут, разве что совсем спятят. – Я с двумя разведчиками остаюсь на прикрытие. И почему нет огневой поддержки?
– Не знаю! – Честный ответ, но ничего мне не дающий. И после секундного колебания комбат говорит: – Со мной тут ребята… Я так думаю, ты в курсе… – Я в курсе? Ну да, ну да, можно было ожидать. Вот только знает ли об этом Виктор? Он немного пришел в себя, лежит и смотрит голубыми глазами в голубое небо. Спросить?
– Факир, на всякий случай вот координаты противника, вдруг Центр тупит… – И, не задумываясь, даю свои собственные координаты. – Начало открытия огня Ч – пятнадцать минут. – За пятнадцать минут мы успеем настреляться досыта, а затем либо отойдем, либо артиллерия нам уже ничем помешать и навредить не сможет. – Все, конец связи.
– Уходите! – Подполковник Тарасов, превозмогая боль, приподнялся на правом локте. Это он о чем и кому? – Уходите!
– Нет, – отрицательно качаю головой, – тебя там уже ждут.
– Именно поэтому.
На моем лице искреннее непонимание.
– Да, именно поэтому! Я давно в курсе. Но это не наши люди. – Да, он же говорил, как же я позабыл об этом?
– Прищепа, отход! Гришин, что
– Есть связь! – Ответ звучит излишне бодро.
– Хорошо! – Как же я устал! – Отход! – Пот, до этого лившийся с меня ручьями, уже, кажется, весь иссяк. Губы сухие и соленые. Остатки воды булькают в заброшенном за спину рюкзаке. Пить! Потом. Все потом. – Отход! – это я командую конкретно замешкавшемуся со своим рюкзаком радисту.
– Не-е-е, командир, я остаюсь…
– Отход, сука! – Мне еще тут на хрен чей-то излишний героизм! Только время мое отнимает. – Живо!
Гришин взглянул на меня и попятился. Рявкнул я от души, да и выглядел, наверное…
– Пусть уходят все! – Виктор кивнул на разведчиков, приготовившихся взять его, лежавшего на самодельных носилках (плащ-палатка и два тут же срезанных ореховых кола), и начал подниматься.
– Грузите! – У меня нет времени препираться.
– Отставить! – Вот теперь в его голосе прорезались по-настоящему командирские нотки, а в руке снова его любимый «КЯ». – Пусть все отойдут!
«Ах, ты, сучий потрох»! Я кивнул.
– Отойдите, хрен с ним… Как ты меня задолбал…
Отпущенное нам время таяло. Прочих раненых уже понесли. Подполковник поманил меня к себе и, когда я нагнулся, быстро сунул мне в свободный карман разгрузки пакет из лоснящейся коричневой бумаги.
– Не показывай никому! – Его горячечное дыхание опалило меня. – Никому: ни командиру, ни даже лучшему другу, никому – это смерть. Никому! Слышишь, никому?! Потом, все потом. Только выжди, два-три года… – Он замолчал, захлебываясь кровью. Мне бы остановить его, не дать самого себя вымотать до последних сил.
– Почему? – вместо этого задал я вопрос. Я имел право знать.
– Сейчас не время, передай…
– Нет! – Мое «нет» звучит уже не так твердо, кое-что начинает до меня доходить. Но все же… может, проще отбить руку, обезоружить…
– Пойми, мне все равно хана! – Он пристально посмотрел мне в глаза. Он догадался о моих намерениях. – Только потом будет хуже, много хуже…
– Что в них? – настаиваю я, и он понимает, что я не отступлюсь.
– Документы (я усмехаюсь) – договора, контракты, фрагменты личного дела.
– Чьего? – Ну почему же из него все приходится вытягивать буквально клещами?
– Шамиля Басаева, – наконец он, кажется, решается раскрыть все. – Здесь – бомба. Документальное подтверждение работы Басаева на одну из наших госслужб.
Я, кажется, догадываюсь, какую, а Тарасов продолжает говорить:
– Здесь подписи, фамилии, печати – все подлинное.
– Что с того? – Мне действительно непонятен весь сыр-бор.
– Их могут опубликовать. Что нанесет сильнейший удар по нашему престижу и людям. Те, кто подписал эти документы, все еще на службе. Это лучшие люди, просто тогда считалось, что так надо. Если документы выплывут, кто-то из них будет уволен или того хуже. Нам после этого уже не подняться.