Базил Хвостолом
Шрифт:
Неужели он ему так и не отомстит? Не может быть, от такой мысли делалось совсем отвратительно. Он бы все на свете отдал, только бы поквитаться с Паксдулом. Паксдул бился с драконихой, обладавшей хорошей техникой, но без достаточной скорости. Врагу помог всего лишь один удачный удар, так пусть же теперь окаянный тролль померится силами с драконом, у которого есть и скорость, и техника!
Но Паксдула уже не было на арене: двойные двери закрылись за чемпионом.
Через арену на тяжелых колесах двигался большой металлический ящик. Его тащила
Валькирия скакала рядом; все тот же юноша разбросал охапки сухих листьев, когда колесница проехала мимо мертвой Несесситас; тело ее медленно оттаскивали лебедками к боковому выходу. Юноша вскинул рупор и начал объявлять следующий номер.
Рабы, тащившие ящик, остановились, а затем разбежались, спасая шкуры, пока один из бесов отворачивал на ящике болты. Когда последний болт был отвернут, бес тоже дал деру.
Ворота загона открылись, Базила уже подгоняли сзади острой палкой с крюком. Но подбадривать его было не нужно. Он был уже на арене.
Внезапно, оказавшись в центре внимания многолюдного стадиона, он остро почувствовал незащищенность. Кроме него и валькирии, на поле никого не было.
Базил прикинул, какие у него шансы опрокинуть колесницу.
Девица гнала упряжку, колеса скрипели по песку. Белые лошади бежали спокойно и ровно, и Базил понимал, что у него нет ни малейшей надежды перехитрить ее на такой большой площади.
Валькирия подъехала ближе и принялась подшучивать над драконом, пока юнец повторял свои объявления для толпы.
Базил плохо слышал его слова, но как только люди на ярусах одобрительно заревели, дверца металлического ящика упала на землю.
К изумлению Базила, оттуда появился другой дракон — дикий, непомерных размеров и с глазами, полными злобы. Он испустил яростный вопль, прыгнул вперед и начал скрести землю когтями.
Глава 56
Лессис понимала, что медлить нельзя. В ее распоряжении оставались считанные минуты; внезапность — вот в чем было их единственное преимущество. К счастью, она знала дорогу от родильных загонов к месту, куда им предстояло идти. Шанс был — шанс слабый, но все же он давал ей надежду на победу.
Она быстро вела свой маленький отряд разъяренных женщин тайными ходами Туммуз Оргмеина, им так никто и не повстречался в промозглых подземных туннелях. Наконец она приказала всем остановиться у подножия узкой винтовой лестницы, поднимающейся неизвестно куда.
Лессис тщательно ее осмотрела: на камнях у основания лестницы был выбит ряд символов.
— Ага, это лестница надзирателей. — Она отвела Релкина в сторону, женщины следили за ними изумленными взглядами, в руках они сжимали оружие, которое им удалось захватить.
— Ты должен подняться по лестнице, Релкин. Наверху увидишь галерею, проходящую над ареной. Узнай, что там происходит.
— А как я потом вас найду, леди? Она показала
— Когда вернешься сюда, двигайся по коридору и держись правой стороны.
Думаю, ты услышишь, как мы работаем.
— Работаете?
— Да, молодой человек. У нас впереди много тяжелой работы.
Релкин не стал больше задавать вопросов. Он понимал, что времени нет.
Послав Лагдален воздушный поцелуй, он стремглав полетел вверх по лестнице.
Лессис несколько секунд наблюдала за ним, а затем дала знак остальным, и отряд поспешил дальше.
Релкин к этому времени одолел уже несколько витков лестницы и взбирался дальше, покрывая по две ступеньки за раз. Лестница поднималась вверх, под самую крышу; теперь ее огораживали перила; каменные ступени терялись перед ним в темноте, огибая центральную стойку.
Ноги его устали и отзывались болью, но он продолжал подъем. Для него сейчас ничего больше не существовало, кроме звука собственного дыхания и шарканья башмаков по камню.
А затем внезапно накатила ужасная волна шума, рев огромной толпы и ритмичный перестук ног. Звуки и вибрация царили повсюду, и Релкин понял, что теперь лестница проходила совсем близко за местами амфитеатра или под ними.
Релкин двигался дальше, и покуда он поднимался, звуки повторялись снова и снова, с равномерными интервалами, до тех пор, пока он не разглядел свет, идущий откуда-то сверху; после еще одного-двух оборотов лестницы в глаза ему внезапно ударило солнце, проникающее сквозь щель в каменном своде. Он добрался до самого верха и на ощупь обследовал потолок. Тяжелое стальное кольцо было вделано в штырь в центре, а сбоку он увидел засов, вдвинутый в углубление камня. Релкин вытащил засов и толкнул дверцу за кольцо от себя: люк двигался довольно легко, скользя вверх, пока скрытый противовес опускался вниз.
Он прошелся глазами по открытому пространству галереи. Яркий солнечный свет слепил, но в поле зрения никого не было, поэтому он вылез из люка и поднялся на ноги.
Галерея была из камня и открывалась с одной стороны рядом сердцевидных окон. По двум концам галереи располагались крепко сбитые двери.
Релкин осторожно пронаблюдал, как закрывается дверца люка, и обнаружил, что люк сливается с остальными камнями пола и совершенно незаметен. Чтобы как-то его обозначить, он начертил крестик в пыли на его поверхности.
Рев огромной толпы ударил по ушам вновь, хлынув откуда-то снизу, и Релкин подошел к ближайшему окну и выглянул наружу. Зрелище было потрясающим.
Слева от него возвышалась огромная масса главной башни. Он посмотрел вниз на ряды, заполненные пестро разодетой публикой. Ярусы шли по дуге, окружая центральную арену-Песок внизу ярко блестел, и по нему передвигались маленькие фигурки, вовлеченные в борьбу за выживание.
А над всей этой сценой поднималось ясное голубое небо с редкими пушистыми облаками; сам огромный город был отсюда не виден.