Базилевс
Шрифт:
Так продолжалось несколько минут, которые показались Василию вечностью, но он лишь взялся обеими руками за сиденье стула, чтобы лучше держать равновесие, решив: будь что будет.
Но вдруг как будто кто-то смёл волшебной метлой звезды с небосклона: кухонное пространство восстановилось, и собеседники оказались на своих местах сидящими друг напротив друга.
Неизвестно, сколько прошло времени, пока первым не заговорил наш знакомый котик. Причем его речь не звучала так уверенно, как обычно, скорее тон был заискивающе-просительным:
— Василий, — начал он, — давай мы не будем так категоричны в своих
Василий недоверчиво посмотрел на кота:
— Странные речи слышу я, просто даже не верится в происходящее. Тот, кто неоднократно угрожал мне, обещал все мыслимые и немыслимые проблемы, о чем-то просит меня? Чудны дела твои, Господи.
— Дело в том, — начал снова волшебный кот, — что, действуя на благо своей цивилизации, я тем не менее содействую членам другой цивилизации. И в итоге вы, Василий Николаевич, — кот вдруг перешел на официальный тон, — достигли столь значительных высот, стали представлять реальную силу и использовать свои возможности — теперь творите, как вы считаете, благие дела. То есть мои — недобрые, с вашей точки зрения, — действия привели в итоге к последствиям, которые вы, земляне, обычно, по крайней мере в правильных книгах, оцениваете позитивно. Никому не известно, как бы сложилась жизнь отставного военного Василия, если бы меня вовсе не было или я вел бы себя как-то по-другому.
— Вспомним известную истину, что благими намерениями выстлана дорога в ад. Кстати, теперь известно, что намерения не были такими уж благими, — сказал тихо Василий.
— Дела черного ангела всегда лишь подчеркивают белизну дел белого. Если посмотреть на ситуацию под другим углом — в этом случае я выскажусь, наверное, грубо, — то овес, пропущенный через лошадь, перестает быть овсом. То есть теперь уже не столь важно, что я хотел сделать, — важно, что из этого получилось.
— И что ты этим хочешь сказать? — задумчиво спросил наш Василий.
— А то, что результаты моей деятельности налицо: у тебя все хорошо. И наверное, я могу попросить тебя об услуге, пора? — Кот смотрел прямо в глаза своему бывшему хозяину.
Тот молчал.
— У меня, в моей действительности, проблемы: меня могут серьезно наказать. Более того, меня склоняют к крайним мерам, — кот осекся.
Василий поднял голову:
— Опять угрозы, — в голосе нашего героя послышались жесткие нотки. — Ты же должен понимать, что никакого дальнейшего сотрудничества между нами не может быть.
— Ну как не может… — отчаянно заголосил котик.
И вдруг он стал раздуваться, быстро увеличиваясь в размерах, как будто кто-то накачивал его воздухом мощным насосом. Глаза котика сначала стали ярко-желтыми, потом ярко-зелеными, потом красными… Он все увеличивался и увеличивался в размерах. Рот кота превратился в страшную пасть, полную мелких острых зубов, он взмахнул лапами и…
Но в этот момент, что было просто невероятно, он вдруг засвистел и стал летать, сдуваясь как воздушный шар, носясь под потолком кухни, пока не растаял в воздухе.
Василий сидел на стуле не шевелясь, наблюдая эту картину. Он был ошеломлен, в увиденное не хотелось верить. Придя в себя через несколько минут, он понял, что сидит на кухне один и его одежда требует замены, так как стала абсолютно мокрой
Василий Николаевич уволился от службы. Злые языки утверждали, что ему сделали предложение, от которого он не смог отказаться, а попросту говоря, предложили написать заявление об отставке по собственному желанию. Кроме того, ходили разговоры, что ему предлагались очень хлебные места в бизнес-структурах, но, к удивлению предлагавших, он отказался.
Через некоторое время разговоры стали стихать, интерес к нашему герою со стороны журналистов и бизнес-сообщества явно снизился. Правда, иногда бесшабашные писаки пытались делать самые невероятные предположения и прогнозы о том, что вроде как наш герой будет участвовать в выборах, возглавит политическую партию. Но проходило время — интерес сходил на нет, и трескотня в медиапространстве затихала.
Между тем наш герой чувствовал себя прекрасно. Он дышал полной грудью, даже поначалу немного побездельничал, но вскоре всецело посвятил себя различным интересным и нужным делам.
Созданный им фонд и реабилитационный центр выполняли свое предназначение. Катерина явно была на своем месте и уверенно руководила этим важным делом. Несмотря на то что удачи в этом направлении раздражали многих так называемых заинтересованных лиц, попытки дискредитировать саму идею больше не предпринимались.
Василий Николаевич целыми днями пропадал на затеянных стройках. Его давняя мечта наконец обретала реальные черты. Он был безмерно окрылен происходящим. Было радостно видеть, как строится новая школа в небольшом поселении; уже закупили мебель и оборудование для нее, а люди из его команды занимались подбором преподавателей. Он собирался построить родильный дом — для этого уже был подготовлен прекрасный проект. В его планы входило строительство детского сада, и готовность откликнуться на любые начинания и просьбы со стороны окружающих его людей поражала и воодушевляла всех причастных к ним.
Рядом со строящейся школой в селе на горке, на повороте дороги, начинал подниматься новый великолепный храм. Это должен был быть храм новой архитектуры, рвущийся своими куполами ввысь к новым мирам. При определенной фантазии его даже можно было бы сравнить с ракетой, устремленной в космос. Проект получился дорогой — удалось пригласить лучших архитекторов и художников, — но средств хватало, и было желание их расходовать на столь благостные дела.
Василий уже заложил серьезное агрохозяйство. Претворяя в жизнь бизнес-план, строились здания, помещения и вся инфраструктура.
Нашего героя прорвало. Он получал огромное удовольствие, тратя деньги на эти дела, ему хотелось отдать долг тем, кто жил с ним рядом в его стране.
Не забывал Василий и своих настоящих наставников и, по мере того как появлялась свободная минутка, заезжал к отцу Владимиру в Нило-Столобенскую обитель. За долгими беседами и чаепитием они обсуждали нужды монастыря, причем гость пытался деликатно предложить свою помощь, которая иногда принималась, и это вносило в душу нашего героя настоящее умиротворение.