Bce тайны мира Дж. P. Р. Толкина. Симфония Илуватара
Шрифт:
Конечно, авторского литературного персонажа неуместно сравнивать с богом, которомувеками поклонялись северные народы, но если мы посмотрим на Берена и Тюра в рамках семиотической системы каждого, то Берен, пожалуй, окажется значимее.
Ho в «Сильмариллионе» есть и другой однорукий.
Это Маэдрос, старший из сыновей Феанора. Обстоятельства, при которых он потерял правую руку, совершенно иные (спасение из темницы Врага), так что единственный миф о Тюре не имеет к нему никакого отношения. И все же мы полагаем, что анализ образа Маэдроса в контексте представлений об одноруком Тюре не только возможен, но и обязателен для лучшего
Сыновья Феанора, связанные Клятвой, не только сражаются против Врага, но и, стремясь добыть Сильмарил, принесенный Береном в Белерианд, дважды нападают на эльфийские города, где в то время находится Алмаз, а затем, во время Войны Гнева, когда два других Сильмарила вырваны у Врага, – на эльфийский лагерь. И хотя характер Маэдроса обрисован Толкином как гуманный по сравнению с его отцом и некоторыми братьями, ответственность за все три Братоубийства лежит на нем как на старшем из братьев [50] . To есть образ Маэдроса мы можем рассматривать как персонификацию ярости сыновей Феанора – единственных среди всех героев Средиземья, кто обращал мечи против своих, поскольку верность Клятве для них – главная ценность.
50
При анализе в духе «натуральной школы» (когда действия литературных персонажей воспринимаются как поступки живых людей) получается, что Маэдрос, открыто воспротивившийся ярости отца, никак не мог быть инициатором нападений на эльфийские города, зато на эту роль вполне подходят средние из братьев..
И здесь мы сталкиваемся с глобальным расхождением средневекового и современного менталитета.
Прогресс цивилизации заключается в том, что человек учится врать. Дикарь, то есть представитель традиционной культуры, врать не способен [51] , и если слово необходимо сдержать ценою жизни (своей или чужой) – он так и поступит. Для современного менталитета это настолько чуждо, что существует поговорка «держаться на честном слове», то есть практически ни на чем, рухнуть в любой момент.
51
Аеви-Брюль Л. Первобытное мышление // Аеви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1994.
Точно так же для традиционного общества родовые ценности – определяющи. Хорошо известен сюжет из «Эдды», где героиня Гудрун, чтобы отомстить мужу за убийство своих братьев, убивает детей, рожденных ею от него: брат – более близкий родич, чем сын и тем более супруг. Отец, разумеется, еще более близкий.
Поэтому Маэдрос, проливающий кровь эльфов во исполнение Клятвы, данной им вслед за отцом, поступает по законам родового (и в частности, скандинавского) общества абсолютно правильно. B восьмом веке это был бы положительный герой.
Ho Толкин – человек XX века, носитель иного менталитета. Как ученый, глубоко знающий обе «Эдды» и другие памятники скандинавской культуры, он прекрасно понимает логику поступков Маэдроса и его братьев и с историко-этнографической точностью воспроизводит ее в своих текстах. Ho как современный человек и христианин он не может этого одобрять. B этом, вероятно, причина того,
Ho и сдержанность Толкина в описании характеров в «Сильмариллионе» роднит его текст с лучшими из песней «Старшей Эдды». Мы упомянули эддическую Гудрун, задержимся на ее образе еще немного.
Супруга великого героя Сигурда, она проявляет любовь к нему только начиная со сцены его убийства. B «Краткой песни о Сигурде», где Сигурда пронзают мечом на ложе, Гудрун, увидев это, всплескивает руками так сильно, что зазвенели кубки на полке и во дворе загоготали гуси, – лишь этим древний певец рисует ее ужас и отчаянье. Когда она стоит над телом мертвого мужа («Первая песнь о Гудрун»), ее горе столь велико, что у нее нет слез и прочие женщины пытаются заставить ее выплакаться. Этот скупой психологизм передает силучувств несравнимо сильнее, чем пространные описания.
Посмотрим «Сильмариллион». Феанор приказывает сжечь корабли, на которых они приплыли в Белерианд, Маэдрос пытается его остановить, поскольку большая часть эльфов осталась по ту сторону моря, в холодном краю, не имея возможности вернуться назад, и среди них – Фингон, двоюродный брат и близкий друг Маэдроса. Феанор отвечает отказом. Чувства Маэдроса по этому поводу Толкин передает так: «Тогда Маэдрос отошел и – один – стоял в стороне». Как видим, психологизм вполне в духе «Эдды».
Ho мы задержались на сопоставлении образов Маэдроса и Гудрун отнюдь не только потому, что стилистически сходны описание их горя. Дальнейшая судьба обоих – при всем несходстве событий – шокирует верностью долгу и жестокостью.
Сигурд, гибель которого столь тяжело переживает Гудрун, убит ее родными братьями. Ho по закону родового общества брату мстить нельзя, и древнескандинавская героиня так и поступает (в «Песни о Нибелунгах», где эти законы забыты, героиня поступит ровно наоборот). Зато когда ее второй муж убивает ее братьев, Гудрун мстит ему со всей жестокостью, о которой мы уже упоминали. Точно так же Маэдрос, когда узнает, что Сильмарил находится в гавани, где укрылись в том числе эльфы его народа – те самые, за которых он просил отца, – идет на эту крепость войной, переступив через личные чувства к сородичам.
И хотя между сюжетикой Маэдроса и Гудрун нет ничего общего, образы эти стоит признать в высшей степени сходными. Перед нами истории о том, как персонажа, изначально мягкого по характеру, верность родовой мести превращает кровавое чудовище.
Итак, сыновья Феанора – это воплощение не только скандинавского понятия героизма, но скандинавского понятия чести и долга. И то, что старший из них лишен правой руки, делает его достойным (разумеется, в категориях викингов) преемником образа Тюра, бога войны.
Сравнение отношения образов Маэдроса и Берена к Тюру приводит нас к уже знакомому выводу: Берен цитатнее, но Маэдрос ближе по сути. Как видим, прямые цитаты играют в мире Толкина несравнимо меньшую роль, чем цитаты неявные, когда заимствуются ценностные категории той или иной культуры.
Образ Маэдроса служит некоторым противовесом к образу Берена, поскольку, как мы убедились, скандинавская культура служит для Толкина источником представлений или о Враге и его присных, или о тех, кто никак не является для Профессора положительным персонажем. Процитировав миф викингов по отношению к любимейшему из героев, он не может не использовать его для персонажа из противоположного лагеря.