Беда преследует меня
Шрифт:
— Почтальон к тому времени уже разнес почту?
— Еще нет, почта поступила, когда я ушла. Домой же возвращалась часа в три. Я была от дома на расстоянии в полквартала, когда увидела человека, который спускался с моей веранды. Но в тот момент я не знала, что он побывал в доме. Подумала, что это кто-нибудь из знакомых, пришедших повидать меня или отца. Поэтому я окликнула его и помахала рукой. Он бросил на меня лишь один взгляд через плечо и быстро подался в другую сторону.
Когда я подошла к дому, то увидела, что замок парадной двери
— Дневную почту уже принесли, когда вы возвратились домой?
— Она валялась на полу, прямо вот здесь. — Девушка показала на парадную дверь, которая вела в гостиную, где мы сидели. Я повернул голову и заметил, что в двери была прорезь для почты. Обратил также внимание, что дверь осталась раскрытой.
— Обыск в доме показывает, что, похоже, в последней почте письма Родни не оказалось, — заметил я. — Значит, его доставят завтра утром. Оно было отправлено два дня назад.
— Если этот человек заявится сюда снова, я застрелю его. — Она выпятила полные протестующие губы, а в широко раскрытых глазах появился кошачий блеск.
— Вполне верю. Но все-таки как он выглядит?
— Высокий мужчина, довольно широкоплечий. В первое мгновение я подумала, что это отец, но потом сообразила, что отец не мог так быстро вернуться из Финикса.
— Волосы у него черные?
— Не уверена... — Не закончив фразы, она вдруг замерла. Застыла на месте, даже не успев закрыть рта.
— Это был не я, мистер Дрейк, если имеете в виду меня, — раздался от двери мужской голос.
Я повернулся и увидел, что в комнату спокойно входит Гордон. Его черные глаза смотрели презрительно и спокойно.
Я неторопливо поднялся и направился к нему. Когда подошел достаточно близко, резко опустил правую руку до уровня своего колена, а затем нанес удар по его удлиненной челюсти. Это был удар для простачков, но Гордон отлетел, ударившись о дверь, которая с грохотом захлопнулась. Тут же в его руке появился пистолет, и на меня уставилось круглое и пустое отверстие. Пистолет не спускал с меня своего темного взгляда, пока хозяин поднимался на ноги.
— Это не назовешь честным ударом, — заявил Гордон. Теперь его глаза утратили спокойствие. В них светилась ненависть. — Я же вас просил не прибегать к насилию, мистер Дрейк.
— Могу продемонстрировать вам честный удар, если опустите пистолет. Впрочем, я сделаю это в любом случае.
— Пистолет нацелен вам в голову, мистер Дрейк. Если вы приблизитесь, то он выстрелит.
За моей спиной раздался щелчок, и Лаура Итон крикнула:
— Вы у меня на мушке, бросайте оружие.
Гордон не отвел от меня глаз, но все его туловище напряглось.
— Считаю до трех, — продолжала она. — Раз.
Он взял пистолет за дуло и протянул мне.
— Что за дурацкая
— Пока что не такая дурацкая, какой может стать, — произнес я. — Мисс Итон, позвоните, пожалуйста, в полицию.
— Можете не беспокоиться, — остановил ее Гордон. — Я и есть полиция.
— Вы меняете свою личность с захватывающей дух скоростью. Звоните, мисс Итон. Он у меня на прицеле.
Гордон сунул было руку в свой внутренний карман.
— Держите руки на виду! — резко крикнул я. — Положите их за голову.
— Очень хорошо, если это доставит вам удовольствие. — Он поднял руки, презрительно усмехаясь. — Выньте мой бумажник из левого внутреннего кармана. Там найдете мое удостоверение личности.
Я приблизился, продолжая держать его под прицелом, и вынул бумажник. Там была карточка, удостоверявшая, что Честер Гордон специальный агент ФБР. Я почувствовал себя обманутым, сомневающимся и злым. Моя мелодрама превратилась в фарс, и весь накопленный адреналин в моих жилах превратился в кислоту.
— Извините, что испортил вашу игру в ковбоев и индейцев, — едко произнес Гордон. — А теперь положите пистолет, не то у вас прибавится неприятностей.
— Вы могли выкрасть эту карточку, — произнес я неуверенно.
— Положите пистолет, — властно повторил он. — Хефлеру может не понравиться, если вы случайно выстрелите в меня.
Я вспомнил гладко говорящего рыжеволосого мужчину из конторы ФБР на улице Лафайетт.
— Вы работаете на Хефлера?
— Я могу вас арестовать за нападение, мистер Дрейк. Вы вели себя как глупец.
Он снял руки с головы и потер свою посиневшую челюсть.
— Извиняться не собираюсь, — резко произнес я. — Если бы вы меня предупредили...
— Мы ни о чем не рассказываем гражданским лицам, когда расследуем какое-либо дело.
— Черт меня подери, если бы не я, то никакого дела и не было бы!
— Я буду просто счастлива, — вмешалась Лаура Итон, — если вы, мужчины, не устроите еще одну потасовку в моей гостиной. Значит, мы все трое заодно, правда?
Гордон произнес:
— Извините.
Дальнейшие обвинения, порождаемые моими ущемленными чувствами, готовы были вылиться в слова: если бы вы мне доверились, то мы смогли бы спасти Хэтчера, мы могли бы подловить Андерсона. Но я сдержался и прикусил язык. Я отчасти понимал его. Человек, расследующий убийство и шпионаж, обязан работать скрытно, особенно в условиях тесноты поезда.
Обратившись к Лауре Итон, я попросил извинить меня, а у Гордона спросил:
— Что вы делали в поезде? Не за мной же следили?
— В мою задачу входило защитить вас. Две смерти совпали с вашим присутствием. Было похоже на то, что беда преследует вас. После гибели Хэтчера я окончательно убедился в этом.
Я не мог не сказать ему:
— От вашей защиты мне было мало толку. А тем более Хэтчеру.
— Я вряд ли могу попробовать все, что вы собираетесь съесть, мистер Дрейк. Не могу быть и вездесущим.