Беда
Шрифт:
Д’Эрбаж окончательно запер чувства в глубинах своего существа и сосредоточился. Сейчас его мысли надо было преодолеть расстояние до австрийских земель, по которым двигался некий моравский пан со свитой.
«Штепан!» — позвал граф.
Ответ пришел не сразу — видимо, рыцарь был не один, когда его застиг зов, и искал уединенное место, чтобы ответить.
«Я здесь»
«У тебя все хорошо?»
«Да… Третьего дня на нас напали… Люди чужих. Мы отбились, хотя я потерял десяток воинов».
«Будь осторожен. Они чувствуют неладное».
«Да, господин».
«Штепан,
«Да, господин. Когда прибудет груз? Я боюсь за чешские земли…»
«Он уже в пути».
«Да может нам Бог».
Болонья, 26 октября 1347 года
Стены и башни Болоньи находились еще далеко, но день был таким ясным, что они были отчетливо видны на фоне серовато-голубого осеннего неба. Я много раз путешествовал этой дорогой, много раз бывал в этом городе, но каждый раз, приближаясь к нему и видя очертания его строений, не мог не вспомнить, как ехал сюда в первый раз. Ехал в Болонский университет, где должна была исполниться моя самая горячая мечта — узнать все о нашем мире и еще больше. Это был подарок моего отца — самый щедрый, какой я когда-либо получал в своей жизни.
Вдоволь налюбовавшись великим городом, я повернулся к идущему чуть впереди Витторио. К человеку, который тоже стремился к знаниям и у которого, как и у меня, были свои тайны. Как минимум, одна, которую пришла пора раскрыть.
Покосившись на охранников, которые шли тесной группой и болтали о чем-то своем, не замечая ничего вокруг, я ускорил шаг и догнал Витторио.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я для начала. Вид у нашего юного товарища был очень болезненный — лицо бледное, под глазами синяки. Да и шел он, как будто бы слегка пошатываясь.
Но стоило мне задать ему вопрос, как он тут же распрямил плечи и вымученно улыбнулся:
— Все хорошо, я просто не привык так много пешком ходить…
— Рана не беспокоит?
— Саднит чуть-чуть, — ответил он тихо, и я понял, что он пострадал серьезнее, чем говорил.
— Давай остановимся, ты снимешь котарди, и мы посмотрим, что у тебя там.
— Нет, нет! — он глядел на меня умоляющим взглядом. — Все в порядке, правда, я просто немного устал.
— Ну что ж, скоро ты сможешь отдохнуть. Мы будем в Болонье к середине дня, — сказал я. — Твое желание учиться, можно сказать, уже исполнилось. Если, конечно, ты действительно собираешься там учиться… — я сделал паузу и отвесил своему спутнику церемонный поклон. — Прекрасная синьорина.
Теперь бледное личико Витторио залилось краской.
— Давно вы… все поняли? — прошептал он — а точнее, она — испуганным голосом.
— Заподозрил на второй день, а окончательно убедился после стычки с разбойниками, — ответил я. — Как тебя зовут на самом деле?
— Виттория, — вздохнула девушка, и в глазах у нее блеснули слезы. — Но вы ведь не скажете никому, кто я?
— Ну раз до сих пор не сказал, значит, уж наверное, и дальше
— Я вам сразу сказала правду, — всхлипнула она. — Ну, кроме одной вещи… Я действительно хочу учиться — но как это возможно для женщины? И меня действительно хотели выдать замуж… — по ее щекам покатились слезы. — За папиного друга… Ужасно старого и противного, ему почти сорок лет!
Да уж, совсем старый у нее жених, всего на пару лет меня моложе… Я медленно сделал глубокий вдох, думая, что же мне теперь сказать этой девушке — вместо тех слов, что я собирался произнести минуту назад.
— Ты уверена, что сможешь несколько лет скрывать, кто ты, от множества студентов и профессоров? — спросил я, наконец.
— Я… постараюсь, — ответила Виттория, опуская глаза. — Что еще мне остается?
— Что ж, ладно, — я заставил себя выкинуть из головы все посторонние мысли. — Мы остановимся у Болоньи — нам надо кое-что купить где-нибудь на окраине. Если хочешь, я провожу тебя до университета — а то еще заблудишься в незнакомом городе.
Девушка благодарно улыбнулась, а со стороны охранников донесся взрыв громкого хохота — им, в отличие от меня, было очень весело.
Оставшийся путь мы с Витторией проделали в молчании. Городские стены приближались — а вместе с ними и торговые ряды, вытянувшиеся вдоль дороги недалеко от ворот, в которых жители окрестных деревень торговали с горожанами разными продуктами. Когда до них оставалось не больше ста шагов, я велел охранникам остановить лошадей, чтобы те могли отдохнуть, и, взяв из телеги корзину, пошел вперед один — купить у них еды для дальнейшего пути.
Свежие лепешки, румяные яблоки, всевозможные овощи, копченое мясо, куры и цыплята в корзинках… Я начал прицениваться к разным товарам, толкаясь среди других покупателей — и внезапно мне бросилась в глаза подозрительная группа людей. На первый взгляд это была самая обычная компания нищих — шесть растрепанных человек в лохмотьях, четверо мужчин и пара женщин, все такие грязные, что сразу и не поймешь, сколько им лет. Вот только вели они себя не как нищие. Все шестеро ходили вдоль прилавков толпой вместо того, чтобы разойтись поодиночке и просить милостыню у разных людей. Да и не просили они ничего, а просто подходили к каждому торговцу и начинали внимательно изучать разложенные перед ним фрукты, овощи или хлеб — брали их в руки, рассматривали, дотрагивались до каждого плода или лепешки. И при этом ничего не покупали.
— Эй, хватит мне тут все трогать своими грязными лапами! — прикрикнула на них одна из торговок, и «нищие» тут же отхлынули от ее прилавка с ароматными травами и переместились на другую сторону дороги. Один из них замешкался, чуть отстал от других, начав что-то искать у себя под лохмотьями. А потом извлек оттуда какую-то маленькую склянку, быстро вытащил из нее пробку и, накрыв ее ладонью, перевернул.
Это было проделано так ловко и быстро, что если бы я не обратил внимания на этих людей раньше, то ничего бы не заметил. Но фальшивым нищим не повезло — они очень вовремя попались мне на глаза.