Бедная Марта
Шрифт:
И теперь, несколько дней спустя, когда он направлялся в Лондон на встречу с Леттис Конуэй, своей фиктивной невестой, у него все еще было подавленное настроение. Он поехал на поезде и купил билет в первый класс, чтобы обдумать все без помех. В шесть часов пополудни он встретился с Леттис в ресторане отеля «Ритц», где они должны были поужинать. Оркестр наигрывал мелодию «Peg О' My Heart» [27] .
— Ты выглядишь великолепно, — с восхищением произнес Клайв. Он прибыл в Лондон по ее просьбе. Леттис, с гривой непокорных иссиня-черных волос и ярко-красными губами,
27
Популярная песня, написанная в 1913 году.
— Душка Клайв, — промурлыкала она, соблазнительно проведя язычком по губам. Но он остался равнодушен к ее прелестям.
— Что тебе нужно, Летти? — поинтересовался он. Ее трюки были для него не в новинку.
— Мне нужен муж, — проворковала она. — Шампанского! — выдохнула она, подняв глаза на приблизившегося к их столику сомелье [28] .
— Муж? — переспросил Клайв.
Леттис всегда клятвенно уверяла его, что не выйдет замуж до тех пор, пока ей не стукнет хотя бы сорок. «Когда я стану старой и уродливой и больше не смогу веселиться», — говорила она.
28
Сомелье — работник ресторана, ответственный за приобретение и хранение вин и предоставление их клиенту.
— Я беременна, дорогой, — с шутливым надрывом в голосе призналась она. — Залетела и пеку пирог в своей печке, как выражаются в нашем семействе.
— И кто же отец?
Обычно Леттис забавляла Клайва, но сегодня он обнаружил, что она действует ему на нервы.
— Да один лорд, повеса из высшего общества, скучный до невозможности и старый настолько, что годится мне в отцы. — Она небрежно взмахнула безупречной формы белой рукой с длинными пальцами, ногти на которых были такими же алыми, как и ее губы. — Развлекается охотой, рыбалкой и тому подобными глупостями.
— Если он смертельно скучен, то как вышло, что ты с ним связалась? — осведомился Клайв. — Не говоря уже о том, что легла с ним в постель.
— Дорогой мой Клайв, я сама не перестаю удивляться этому недоразумению. Не исключено, что его внушительный банковский счет ослепил меня. — Леттис сухо улыбнулась. — На день рождения он подарил мне норковую шубку.
— Ох, Летти, ты невероятно безответственная особа. — По правде говоря, он был шокирован. Не так должны приходить дети в этот мир, совсем не так. — Ты можешь сделать аборт? — задал он прямой вопрос.
Она вздохнула и перестала изображать из себя роковую женщину.
— Не могу, дорогой. Слишком поздно. Прошло уже четыре месяца, и это может быть опасно. — Леттис вздрогнула всем телом. — К тому же мысль об аборте приводит меня в ужас. Так что, боюсь, мне придется рожать.
— И ты хочешь, чтобы я подыскал тебе мужа?
— Нет, Клайв, любовь моя. Я хочу, чтобы ты и стал моим мужем.
Он ничего не смог с собой поделать и громко расхохотался. У Леттис, благодарение Господу, достало ума не обидеться, и девушка засмеялась вместе
— Значит, я отвергнута? — все еще посмеиваясь, полюбопытствовала она.
— Боюсь, что да, Летти. Я всегда буду твоим другом, но мужем не стану никогда, хотя я польщен, конечно, что ты сделала мне предложение. А как насчет того нудного лорда, разве он не хочет жениться на тебе?
— Хочет настолько, что прямо выпрыгивает из штанов, — лаконично отозвалась Леттис. — Он еще не знает о ребенке, но предлагает мне выйти за него замуж примерно раз в неделю. Я как-то была у него в поместье, это неподалеку то ли от Дорсета, то ли от Дарема, не помню в точности.
— А это действительно его ребенок? — спросил Клайв. Он не стал упоминать о том, что Дорсет и Дарем находились в противоположных концах страны.
Леттис поджала свои ярко-алые губы и с сомнением взглянула на него.
— Я почти уверена в этом.
— Но не на сто процентов?
— Нет, конечно, дорогой.
— Ох, Летти! — Клайв посмотрел на ее тщательно и умело накрашенное лицо и вдруг, совершенно неожиданно для себя, подумал о Кейт Келлауэй, красивой и естественной, не прибегающей к женским ухищрениям, вспомнил ее розовые губы и блестящие глаза. Она была прямой и искренней, начисто лишенной томных вздохов, уловок и многозначительных улыбок Леттис. Клайв очень удивился, обнаружив, что ему хочется быть рядом с Кейт, спорить с ней о чем-нибудь действительно важном, например об этой проклятой войне, а не сидеть за столиком фешенебельного ресторана с Леттис, которая всегда думала только о себе.
Только в декабре Марта узнала о том, что Альби Ллойд вернулся домой. К тому времени она пребывала в некоторой растерянности, обнаружив, что ждет ребенка. То, что Господь послал ей ребенка после нескольких минут равнодушных занятий любовью с Карло, казалось ей настоящим чудом. Это мог быть только мальчик, который заменит ей потерянного на войне сына. И сейчас ее беспокоила лишь клятва, данная самой себе в том, что жизнь Лили и Джорджи непременно изменится к лучшему. Но как она сумеет этого добиться с грудным ребенком на руках?
Марта еще ни с кем не говорила об этом. Совсем скоро она, правда, собиралась рассказать обо всем Кейт, которая, несомненно, будет счастлива, но зато Марта терялась в догадках относительно того, как отреагирует на новость Карло. Она боялась, что он лишь мрачно проворчит: «Еще один рот, который надо кормить», — хотя он был не в состоянии прокормить даже себя, не говоря уже об остальных.
Она зашла к Ллойдам после работы. Дул пронизывающий ледяной ветер, и тротуары покрылись корочкой льда. Кое-где витрины лавок уже украшали бумажные гирлянды и игрушки — до Рождества оставалась всего неделя.
Дверь ей отворила миссис Ллойд. К невероятному удивлению Марты, она тепло обняла ее и втащила в дом. Марта вспомнила их последнюю встречу, когда женщина отнеслась к ней с нескрываемой холодностью и грубостью. Тогда ее оставили стоять на ступеньках, а потом захлопнули дверь перед самым носом.
— Миссис Росси! Я так рада, что вы пришли! Какой холодный вечер! — Она потерла руки. — Позвольте предложить вам чашечку чая. Наш Альби сидит в кабинете у зажженного камина. Я уверена, он будет рад поговорить с вами. А вот ни мне, ни Идрису не удается выудить из него ни словечка. Он все время молчит, бедный мальчик, молчит с тех самых пор, как его привезли.