Бедная Настя. Книга 6. Час Звезды
Шрифт:
Иван Иванович сносил поведение Владимира молча, хотя Анна видела, насколько его угнетает демонстративное пренебрежение сыном отца в угоду обществу добродушных, но простоватых гуляк-офицеров. Однажды Анна даже пыталась говорить с ним, но Владимир только язвительно рассмеялся в ответ на ее упреки, сказав, что настоящий мужчина, прежде всего, предпочитает общество себе подобных, а уж потом — престарелых родителей и докучливых девиц, если они, конечно, не смазливенькие и не готовы броситься ему на шею по первому зову.
Его тон тогда был настолько развязным, а намеки оскорбительными, что Анна разрыдалась
И вот после долгого перерыва Владимир снова наведался в Двугорское, и как всегда — в обществе сослуживца. Но на этот раз все обернулось иначе.
Князь Новиков заметно отличался от прежних компаньонов Владимира по наездам в родовое гнездо. Уже потом, несколько лет спустя, Анна поняла, что так же поразил ее и князь Репнин — своею полной противоположностью бравирующему грубоватостью и лихачеством младшему Корфу. Наверное, Владимира, чья душа разрывалась между несправедливыми подозрениями в отношении отца и самой Анны, между глубоко таившейся любви к ней и страхом перед этим чувством, время от времени тянуло то к разбитным гулякам, с которыми он выплескивал свои худшие эмоции, то к благородным умницам, в компании которых он становился взрослее.
Поручик Дмитрий как-то незаметно и быстро сделался любимцем старого барона, и Владимир, почувствовав пробуждение ревности, перестал тянуть за собою юного князя, расписывая ему удовольствия, которые ожидали бы их в уезде. Теперь он больше сиживал дома в библиотеке, слушая разговоры отца и нового приятеля, у которых обнаружилось много общего во взглядах на литературу, на историю. И Анна, допущенная к этим беседам, поражалась: умудренный опытом опекун и молодой офицер говорили на равных, оставляя при этом Владимиру роль созерцателя.
А потом как-то с князем Дмитрием Анна сыграла в четыре руки, и он попросил ее спеть, ссылаясь на восторженные комплименты ее голосу, на которые Иван Иванович никогда не скупился. И Анна пела и чувствовала спиной, как Владимир, сидевший поодаль, наполняется опасным раздражением и желчью, которая неизбежно должна была привести к взрыву. Но, странное дело, скандал тогда так и не разразился, чему Анна, зная неуравновешенный характер младшего Корфа, была немало удивлена, и лишь потом, много лет спустя, Владимир признался ей, что князь говорил с ним. И Владимир произнес это «говорил», как будто беседовал не с сослуживцем, к которому приревновал Анну, а с духовником. Что поразило ее не меньше, чем открытие самого факта их разговора.
Дело в том, что прежде поручик признался ей в любви, и Анна не смогла ответить ему взаимностью. Она сравнивала красивого, всегда подтянутого русоволосого князя, державшегося в любой ситуации с достоинством, с Владимиром — часто небритым, вызывающе пьющим и пренебрежительным
Анна помнила их последнюю встречу перед отъездом князя в Петербург — он уехал днем раньше Владимира. Они гуляли по саду, и поручик все просил Анну присесть на скамейку под старою вишней, но Анна отказывалась, как будто боялась чего-то. И, если князь Дмитрий был оскорблен ее упорством, то виду не подал — он лишь попросил ее остановиться, и, когда Анна замедлила шаг, предложил ей стать его женой. А она так долго и растерянно молчала в ответ, что князь даже побледнел. Что она могла ему сказать? Разве желала бы она когда-либо лучшего друга? Анна растерянно подбирала слова, чтобы ее отказ не выглядел слишком суровым. Князь был таким милым и добрым, он, наверное, самый желанный жених… для другой. Вот, к примеру, Елизавета Петровна Долгорукая, их соседка, она приходила к ним на днях, и все вместе они так чудно музицировали!
— А если бы на моем месте оказался Владимир Корф? — мрачно спросил ее тогдакнязь Дмитрий. — Что бы вы ответили ему?
— Владимир? — предательски покраснела Анна. — При чем здесь Владимир?
Она очень смутилась в тот раз и стала прощаться, умоляя князя перенести этот странный и несколько неожиданный для нее разговор на завтра. Все это так внезапно, так волнительно, ей надо подумать.
— О чем? Или о ком? — прямо спросил князь, глядя ей в глаза, и Анна не нашлась, что ответить. Князь отпустил ее руку, которую сжимал до этого с нежностью и ожиданием, молча поклонился ей и сухо сказал: — Прощайте, Аня.
— Так — до завтра? — прошептала она, не понимая о чем он.
— До завтра? — удивился князь, а потом кивнул. — Конечно, до завтра.
С рассветом он уехал, и больше Анне не доводилось его встречать. Лиза, однако, была о нем наслышана — она как-то застала маменьку, сплетничавшую со старшей графиней Ельчаниновой о приезжавшем когда-то к Корфам офицере, князь Новиков, кажется? Дамочки долго и довольно бесцеремонно обсуждали его, но из множества нелепых слухов и наветов Лизе все-таки удалось составить вполне внятное описание его жизни от того момента, когда князь Дмитрий покинул имение Корфов.
Отвергнутый Анной, он вскоре обручился с девушкой не слишком знатной и бедной, вопреки воле родителей и приятельствовавшей с его матушкой государыни. Князь говорил всем, что женится по любви, а не по расчету, что с его стороны, наверное, было сказано искренне, насколько искренним вообще может быть заблуждение. Между тем его невеста очень быстро вошла во вкус светской жизни и стремительно превратилась в одну из хорошеньких хищниц, которые так и роятся на балах дебютанток, заранее и с помощью добрых маменек выискивающих будущих жертв своего тщеславия.