Бедная Персефона
Шрифт:
«Старик и море» — это практически сказка о рыбаке и рыбке на новый лад…
И тут мой ум зашел за разум, ну и дети, ну и фантазия.
Потом я заметила, что в тетрадку вложен клочок бумаги. То, что прочла на нём, повергло меня в легкий шок:
Дорогая Алена Михайловна, если Вы нашли эту записку, значит все-таки читаете мое сочинение…
Тю, ну конечно, я всегда и все сочинения читаю, не из тех учителей, которые просто пролистывают, а оценку ставят с потолка.
…
Ну и молодец, ой кто это у нас, я посмотрела на обложку тетрадки. Тимофей Амуров! Странно, обычно на моих уроках ведет себя крайне плохо и уже был несколько раз изгнан в коридор. Ну да ладно, читаю дальше.
Мне очень сложно было на такое решится, но я не могу уже молчать. И даже если после этого письма Вы вызовите моих родителей — я не обижусь.
Так, что ж он предварительно извиняется, уже страшно стало.
Когда я впервые увидел Вас...
В голове всплыло: «Я помню чудное мгновенье…». Ален, не отвлекайся!
… я подумал, что Вы — новая ученица!
Этот момент и я хорошо помню, когда Тимофей нагло попросил мой телефон, еще и на ты обратился.
… но когда я понял, что Вы — наша учительница, было уже поздно…
Поздно для чего? Алена, давай читай дальше, а не комментируй мысленно каждое слово.
… я уже успел в Вас влюбиться.
Тадам! Ну вот от Амурова я такого точно не ожидала! Ой!
Вы можете порвать это письмо сейчас и забыть о нём, но, если у меня есть хоть какая-то надежда…
На этом сие сочинение было прервано. Я достала записку и аккуратно отложила в сторону. Ты смотри какой романтик, не лайк под моей фоткой в соцсети поставил, а прямо целое послание соорудил, я удивлена. Сочинение у него среднее, а вот письмо… надо бы присмотреться к нему попристальней и обязательно поговорить без лишних глаз и ушей. Объяснить так, чтобы не обидеть.
Я прекрасно понимаю: сама была влюблена в молодого практиканта, который читал у нас зарубежку. Но только вздыхала, не была настолько смелой, чтоб вот так признаться в своих чувствах. Подобный жест, хоть и мальчишеский, но достоин уважения.
Так, Ален, хватит тебе уже карпеть над тетрадками, а то глаза проглядишь. Еще и Иван уже пожелал мне спокойной ночи и выслал странную гифку с собакой в одеяле. Утром дочитаешь, там уже два сочинения осталось.
Я улеглась в кровать. Ныла шея и всё тело словно сковало. Ничего! Это всего три дня. Спасибо Гере Георгиевне, что милостиво отпустила меня раньше в отпуск, если чего, Головастик подстрахует. Я ей пообещала, правда, выставить все оценки и подтянуть все хвосты, коих у меня много.
Сон подкрался незаметно.
И снился мне зеленый весенний луг. Я бреду в одной тонкой длинной сорочке, босая по траве и собираю белые нарциссы. Воздух прохладен и свеж. И я наслаждаюсь кристальной прохладой и мягким живым ковром под моими ступнями.
И слышу меня кто-то
За мной клокочет огненная бездна, передо мной сам повелитель подземного мира. Он склоняет голову набок, в его синих глазах играет озорное пламя. «Убежать хочешь? — улыбается он, — от меня не сбежишь». Он приближается и выбора нет совсем: или ринуться в пропасть, в огонь, или попасть в его цепкие объятья. Я даже пытаюсь кричать. Но звука нет!
И я решаюсь, ступаю вперед прямо к нему. Упираюсь носом в его мощную грудь и замолкаю. Страха уже нет! И прохлада сменяется жаром, когда он касается моей кожи. Изучает мое лицо, проводит ладонью по щеке и берет двумя пальцами меня за подбородок. «Красивая! — шепчет он, — пойдем со мной». И он увлекает меня за собой. Да нет же, просто вскидывает меня на плечо и несет под сень деревьев. Ставит на ноги и притягивает к себе.
Его губы скользят по моему лицу, я чувствую аромат сандала и нотки дыма. От чего голова кружится, а ноги подкашиваются. Он как чувствует мою слабость, и силой сжимает мою талию, не давая провалиться в небытие. А потом бережно, почти не отрывая глаз от моего лица, укладывает на мягкую траву, придерживая голову и сам ложится рядом.
Сейчас я вижу небо, прозрачное, лазурное. Но через мгновение вижу только его глаза и чувствую, как его губы касаются моих. Нежно, до боли. Поцелуй становится всё более горячим и опускается на мою шею, обжигая всё тело. Он гладит мои бедра и задирает сорочку. Да она и так мало что скрывает! Проводит рукой по груди, вызывая волну наслаждения. И подтягивает к себе, оказавшись между моими ногами.
Я в тумане, в бреду, уже даже не понимаю, что происходит. Его налитая плоть скользит в моем горячем лоне, и я слышу только гортанные стоны. Я чувствую его в себе и вытягиваюсь струной под его мощным телом, выгибаюсь на встречу каждому новому толчку, отдаюсь без остатка. Дико, неистово, опустошающе.
Он смотрит в мои глаза, и я уже готова умереть. Но он продолжает свою сладкую пытку, приподымая меня и усаживая на себя сверху. Наши лица так близко, наше дыхание сливается.
Мы соприкасаемся лбами, и я вижу искры в его глазах. Каждое расчётливое движение приближает меня к безумию. Я медленно теряю рассудок от его поцелуев и ласк, я сгораю в его руках. И не адское пламя опаляет мое тело, а мой внутренний огонь, жар из-под кожи.
И когда ритм нашего любовного «танца» становится запредельным, я вжимаюсь в него, целую его плечо и покидаю телесную оболочку, превратившись в легкую дымку, в сизый туман за его спиной. Он совершает последнее движение и присоединяется ко мне, вспыхнув, как новая звезда.