Бедность не порок
Шрифт:
Митя. Дело есть. (Продолжает заниматься.)
Разлюляев. Митя, а Митя, а я гуляю, брат… право слово, гуляю. Ух, ходи!… (Поет: «Одна гора высока» и проч.) Митя, а Митя! весь праздник буду гулять, а там за дело… Право слово! Что ж, у нас денег что ли нет? Вот они!… А я не пьян… Нет, так гуляю… весело…
Митя. Ну гуляй на здоровье.
Разлюляев. А после праздника женюсь!… Право слово, женюсь! Возьму богатую.
Гуслин (Мите).
Разлюляев. Спой-ка, спой, я послушаю.
Гуслин(поет).
Нет-то злей, постылееЗлой сиротской доли,Злее горя лютого,Тяжелей неволи.Всем на свете праздничек,Тебе не веселье!…Буйной ли головушкеБез вина похмелье!Молодость не радует,Красота не тешит;Не заноба-девушка -Горе кудри чешет.Во все это время Разлюляев стоит как вкопанный и слушает с чувством; по окончании пения все молчат.
Разлюляев. Хорошо, больно хорошо! Жалко таково… Так за сердце и хватит. (Вздыхает.) Эх, Яша! сыграй веселую, полно канитель-то эту тянуть – нынче праздник. (Поет.)
Ух! Как гусара не любить!Это не Годится!Подыгрывай, Яша.
Гуслин подыгрывает.
Митя. Полно вам дурачиться-то. Давайте-ка лучше сядемте в кучку да полегоньку песенку споем.
Разлюляев. Ладно! (Садятся.)
Гуслин(запевает; Митя и Разлюляев подтягивают).
Размолодчики вы молоденькие,Вы дружки мои…Входит Гордей Карпыч; все встают и перестают петь.
Те же и Гордей Карпыч.
Гордей Карпыч. Что распелись! Горланят, точно мужичье! (Мите.) И ты туда ж! Кажется, не в таком доме живешь, не у мужиков. Что за полпивная! Чтоб у меня этого не было вперед! (Походит к столу и рассматривает бумаги.) Что бумаги-то разбросал!…
Митя. Это я счета проверял-с.
Гордей Карпыч (берет книгу Кольцова и тетрадь со стихами). А это еще что за глупости?
Митя. Это я от скуки, по праздникам-с, стихотворения господина Кольцова переписываю.
Гордей Карпыч. Какие нежности при нашей бедности!
Митя.
Гордей Карпыч. Образование! Знаешь ли ты, что такое образование?… А еще туда же разговаривает! Ты бы вот сертучишко новенький сшил! Ведь к нам наверх ходишь, гости бывают… срам! Куда деньги-то деваешь?
Митя. Маменьке посылаю, потому она в старости, ей негде взять.
Гордей Карпыч. Матери посылаешь! Ты себя-то бы обрзил прежде; матери-то не Бог знает что нужно, не в роскоши воспитана, чай сама хлевы затворяла.
Митя. Уж пущай же лучше я буду терпеть, да маменька, по крайности, ни в чем не нуждается.
Гордей Карпыч. Да ведь безобразно! Уж коли не умеешь над собою приличия наблюдать, так и сиди в своей конуре; коли гол кругом, так нечего о себе мечтать! Стихи пишет; образовать себя хочет, а сам как фабричный ходит! Разве в этом образование-то состоит, что дурацкие песни петь? То-то глупо-то! (Сквозь зубы и косясь на Митю.) Дурак! (Помолчав.) Ты и не смей показываться в этом сертучишке наверх. Слышишь, я тебе говорю! (К Разлюляеву.) А ты тоже! Отец-то, чай, деньги лопатой загребает, а тебя в этаком зипунишке водит.
Разлюляев. Что ж такое! Он новый… сукно-то французское, из Москвы выписывали, по знакомству… двадцать рублев аршин. Что ж, нешто мне этакую штуку надеть, как у Франца Федорыча, у аптекаря… кургузую; так его вон и дразнят все: страм пальто! Так что ж хорошего людей смешить!
Гордей Карпыч. Много ты знаешь! Да что, с тебя взыскать-то нечего! Сам-то ты глуп, да и отец-то твой не больно умен… целый век с засаленным брюхом ходит; дураками непросвещенными живете, дураками и умрете.
Разлюляев. Уж ладно.
Гордей Карпыч(строго). Что?
Разлюляев. Ладно, мол.
Гордей Карпыч. Неуч, и сказать-то путно умешь! Говорить-то с вами – только слова тратить; все равно, что стене горох, так и вам, дуракам. (Уходит.)
Те же, без Торцова.
Разлюляев. Поди-кось, какой грозный! Ишь ты, развоевался! Так вот тебя и испугались… Как же, держи карман-то!
Митя(Гуслину). Вот она жизнь-то моя какова! Вот каково мне сладко жить-то на свете!
Разлюляев. Да от этакова житья – запьешь, право запьешь! А ты брось, не думай. (Запевает.)
Одна гора высока,А другая низка;Одна мила далека,А другая близко.Входят: Любовь Гордеевна, Анна Ивановна, Маша и Лиза.