Шрифт:
Глава 1
Шон
Рейс Лондон – Лос-Анджелес. Одиннадцать часов полета! Мы летели домой. Наш самолет дважды попадал в зону турбулентности, чем сильно напугал мою молодую жену. В салоне было темно, лишь тусклый свет освещал проход между рядами, где сидели пассажиры. Чей-то ребенок вопил уже несколько часов. Через пару минут свет все-таки включился, и милый женский голос из динамика сообщил о том, что мы идем на посадку. Дежурные фразы о ремнях безопасности и просьба выключить гаджеты.
Я легонько
Пристегнув Молли, я накинул ремень и зажмурил глаза. Если быть откровенным, я до ужаса боялся самолетов, но признаться в этом Молли просто не мог. Зная ее привычки, великолепные манеры и чувство юмора, я был уверен, что она будет ржать и издеваться надо мной до конца моих дней. Посадка была не мягкой. Шасси скользили, самолет страшно гремел, казалось, что еще минута, и огромный металлический монстр разлетится, разбрасывая гайки и болты. Я хмыкнул, вспомнив о своем старом Форде.
После очередного скачка мы все-таки остановились. Молли открыла глаза и потерла их маленькими кулачками.
– Мы живы? – испуганно оглядывалась жена. – Или это ад?
– Все в порядке, малыш, – улыбнулся, глядя в черные глаза. – Мы дома.
За две недели нашего неудачного отдыха, Молли очень сильно изменилась. Она как будто стала старше и спокойнее. Несмотря на жуткие ливни, нам удалось посетить Тауэрский мост, покататься на двухэтажном автобусе и даже посетить бар, в котором нам рассказали историю о самом страшном серийном убийце.
Мы узнали, что рабочие районы викторианского Лондона были не самыми жизнерадостными местами на свете. Там царили нищета, антисанитария, грязь и разврат. Именно в такой атмосфере разворачивалась одна из самых зловещих легенд Великобритании. История Джека-Потрошителя.
Молли была в восторге потому, что в конце рассказа нам сообщили, что мы находимся в том самом баре, где маньячило высматривал будущие жертвы. Ими были исключительно женщины не очень тяжелого поведения. Молли была так счастлива, что я немного засомневался в ее адекватности.
Все это было в огромном списке моей любимой женщины, который был записан в фиолетовый блокнот с нашим совместным фото. Подарок Хьюго. Танцующий мальчик отличался оригинальностью, и потому на фото у меня красовался фиолетовый рог, а у Молли пурпурные крылья. Почему рог именно мне? Хотя с крыльями я бы выглядел еще уродливее.
Повсюду, во всех магазинах моя малышка покупала розовые побрякушки. В ее ручной клади лежали две отвратительные пижамы. Комбинезоны с рогами, ушами на капюшонах и розовыми хвостиками на жопах. Самое унизительное было в том, что один комбидресс был куплен для меня.
Каждый вечер Молли закрывалась в ванной комнате нашего номера и о чем-то шушукалась с моей матерью. Та клятвенно заверила, что к нашему приезду дом будет отремонтирован и обставлен именно так, как хотела моя жена. Наконец-то! Раньше я не знал, что у меня есть мечты. Но оказалось, что я мечтал остепениться, иметь свой теплый и уютный дом. Но самая важная мечта, сейчас сидела рядом со мной, вцепившись в неудобный подлокотник.
Я улыбнулся, глядя на бледное лицо моей детки, и крепко сжал ее ладонь.
– Ну что, миссис Пейтон? Готовы к новой жизни?
– Как никогда, мистер Пейтон! – твердо ответила молодая супруга.
Битый час мы стояли в огромной очереди за багажом. В аэропорту было шумно и душно. Лицо Молли было белее снега. Она постоянно хваталась руками за голову и щурила черные глаза. И вдруг ее ноги подкосились. Я рванул вперед и успел схватить ее.
– Эй, солнышко, – я испугался не на шутку. – Может ну его к черту, этот багаж? Пусть доставят его позже. Ты неважно выглядишь. Может, в больницу?
Молли улыбнулась и провела рукой по моим волосам.
– Все в порядке родной, – стараясь выглядеть бодрой, ответила Молли, но ее голос был осипшим и больным. – Я просто устала ужасно. Мечтаю приехать домой, принять душ и лечь спать в свою собственную постель.
Через час мы все-таки дождались своих чемоданов, и, выйдя из аэропорта, поймали такси.
***
В доме горел свет, а на пороге, кутаясь в вязаную шаль, стояла мама.
– Ну наконец-то, вернулись мои дорогие, – улыбнулась она и обняла мою супругу. – Молли, ты будешь в восторге.
Мы вошли в дом, и я уронил чемоданы. Все, абсолютно все было розовым. Кухня, гостиная, стены и ковры. Я широко распахнул глаза и взглянул на сияющую жену. Она уже не была такой бледной. Восхищенно рассматривая диваны, шкафы и шторы, она носилась по комнате и визжала. И если быть честным, я был готов жить в этом розовом кошмаре, лишь бы она снова стала прежней.
Мама посмотрела на часы, цокнула языком и повертела головой, делая вид, что вспомнила о чем-то важном.
– Ладно, молодежь, – улыбнулась она мне. – Осваивайтесь, отдыхайте, а завтра жду полнейший отчет о поездке.
Подмигнув Молли, она вышла из дома.
Молли снова побледнела и рванула в ванную. Я побежал следом. Она сидела на полу, обняв розовый унитаз и, горько плакала. А я чувствовал себя дебилом потому, что не знал, чем ей помочь.
– Малыш, не плачь, – погладил ее по волосам. – Сейчас примем душ и съездим в больницу. Кто знает, какую инфекцию ты могла подхватить в Лондоне? Может, съела что-то несвежее? В любом случае сдать анализы не помешает.
Молли схватилась руками за розовую крышку и взглянула на меня мутным взглядом.