Бедржих Сметана
Шрифт:
Композитор не только понимал запросы народа, но и верил в его художественный вкус. Характерен такой случай, происшедший в начале 1880 года. Чехия, находившаяся под властью Габсбургов, не имела собственного государственного гимна. Группа прогрессивных чешских деятелей, боровшихся за возрождение свободной Чехии, объявила конкурс на создание чешского гимна. Сметану также просили принять участие и предлагали ему различные тексты.
Но композитор отказался от этой работы. «Настоящий народный гимн должен забить ключом из самого сердца народа, — сказал он, — та песня, которую народ сам возвысил как гимн, та песня и останется его гимном. До сих пор песня «Где родина моя» служит гимном чешскому народу — пусть же и поют ее до тех пор, пока другая песня не проникнет в сердце». И действительно, эта замечательная песня Шкроупа уже несколько десятков лет исполнялась чехами в самых торжественных случаях, особенно когда они хотели
После выступления Сметаны конкурс был отменен. Вплоть до наших дней песня «Где родина моя» служит чехам государственным гимном.
Весь свой жизненный путь Сметана прошел в ногу с родным народом. Когда патриоты поднимали знамя восстания и пражане строили баррикады, он писал революционные песни и марши; когда создавался чешский оперный театр, композитор трудился для него; наконец когда после ослабления реакции по всей стране стали организовываться сотни хоровых кружков, Сметана находил время, чтобы помочь и этим многочисленным очагам музыкальной культуры. Ни одно сколько-нибудь значительное культурное мероприятие не обходилось без его активного участия. Сметана откликался на любой зов, на любую просьбу. Поэтому даже когда он вынужден был покинута Прагу, к нему продолжали обращаться за помощью. Письма приходили из Праги, Литомышли, Кутной Горы и многих других мест. Сметана по-прежнему старался всем помочь, но порой ему не хватало сил: «Мои коллеги в своей здоровой, счастливой жизни даже не имеют понятия о той борьбе, которую я веду с моей злой судьбой, чтобы иметь возможность работать», — писал он.
Особенно прочную связь со Сметаной поддерживал «Глагол Пражский», и в этом большая заслуга Йозефа Срб-Дебрнова. Дебрнов побуждал Сметану создавать для хора новые произведения. Сметана всегда охотно писал для этого коллектива, но просил друга снабжать его текстами. А сделать это было не так легко. И Дебрнов решил сам попробовать написать текст. Он владел достаточно техникой стихосложения, а к тому же хорошо знал музыку. Чтобы Сметана сразу не отнесся с предубеждением к его первому опыту, он подписал сочиненный им текст не своим именем, а вымышленным — Й. Прокоп.
Конечно, строго говоря, этот текст не отличался высокими художественными достоинствами. Не было их и в последующих стихотворных опусах Дебрнова. Но все же, как бы ни судили их профессионалы, имя. Срб-Дебрнова чехи всегда будут вспоминать с благодарностью, и не только потому, что он скрасил и облегчил последние тяжелые годы жизни мастера. Благодаря стараниям Дебрнова чешская музыкальная культура обогатилась четырьмя новыми хоровыми произведениями великого композитора.
Несмотря на болезнь, Сметане иногда с удивительной быстротой и легкостью удавалось сочинять. «15 октября я рано утром взял в руки Ваши стихи; маршируя по комнате взад и вперед, я так долго читал их вслух, что слова превратились в музыку, которая появилась на бумаге вначале в виде карандашного наброска, а потом начисто переписанная. Так в течении одного дня был готов Ваш хор», — сообщал он Дебрнову. Поразительно, что, несмотря на глухоту, приемы работы над вокальными произведениями у Сметаны остались прежними.
Первым сочинением на текст Срб-Дебрнова был хор «Приданое». Сметана написал его к юбилейному концерту «Глагола Пражского». Дебрнов верно определил характер, какой должно было иметь это праздничное сочинение. В своих стихах он воспел родину, красоту и просторы ее земли, величие ее городов, и прежде всего «венчанной башнями Праги». Этот текст как бы перекликался с лозунгом «Песней к сердцу — сердцем к Родине».
Величие родины отразил и Сметана в этом коротком, выразительном хоре. Он быстро вошел в репертуар всех мужских вокальных коллективов страны, а «Глагол Пражский» исполнял его как свой гимн. Среди хоровых произведений чешских композиторов «Приданое» занимает такое же место, как «Проданная невеста» среди опер.
Второй хор, сочиненный также в конце 1880 года, называется «Молитва». Сметана никогда не писал религиозных сочинений. И это его сочинение, хотя оно и начинается словами: «Боже вечный…», не имеет ничего общего с теми церковными молениями, которые говорят о покорности и всепрощении. Слова Срб-Дебрнова, взывающие о мире и счастье на родной земле, напоминают текст самого старого чешского песнопения «Господине, помилуй ны». Несмотря на архаичность мелодии, оно было очень популярно среди чехов. С начала шестидесятых годов в Праге стали традиционными ежегодные торжества, на которые съезжались со всех концов страны певческие объединения. Исполнением этого песнопения всегда начинался концерт. Не раз дирижировавший в такие дни объединенным хором, Сметана это хорошо знал. Создавая «Молитву», Сметана хотел дать народу сочинение, которое современными музыкальными средствами еще в большей мере выражало бы мысли и стремления
Следующих два маленьких хора Сметана назвал «Hesla», что в переводе означает «лозунги» или «девизы». Такие своеобразные музыкальные «девизы» были у многих чешских хоровых объединений. Этими музыкальными миниатюрами начинались выступления коллективов.
Свои два «Hesla» Сметана написал тоже для «Глагола Пражского». Особенно удачен первый хор, состоящий всего из шести тактов. «Глагол Пражский» начинал им не только выступления, но и все репетиции. Вскоре этот маленький хор, написанный на слова того же Срб-Дебрнова, сделался таким популярным, что его стали петь многие хоровые коллективы. В период фашистской оккупации он раздавался по всей Чехословакии. Его шутливый, безобидный текст не вызывал опасения у эсэсовцев. Но для чехов эта музыка Сметаны, звучавшая среди бесконечных военных маршей гитлеровцев, была символом светлых, прекрасных идеалов народа.
Особое место среди хоровых произведений Сметаны занимает хор «Наша песня». В отличие от «Земледельческой» и «Приданого», где льется широкая, напевная мелодия, «Наша песня» имеет подчеркнуто танцевальный характер и исполняется в ритме польки. Иначе говоря, последний хор Сметаны — полька для хора. Через все творчество композитора проходит в различных вариантах этот чешский танец.
С ним были связаны самые счастливые минуты жизни мастера. И на старости лет один вид танцующих пар мог развеять обуревавшие его мрачные мысли. Это прекрасно знал Срб-Дебрнов. Поэтому, когда ничто уже не могло вернуть Сметане прежней веселости, он предложил композитору стихи, которые хорошо укладывались в ритм танца. Этот текст воодушевил уже смертельно больного мастера, и 20 мая
1883 года он написал свое предпоследнее сочинение «Наша песня».
Радостная, ликующая музыка «Нашей песни» лучше всяких слов говорит о том счастье, которое испытывал композитор, погружаясь в родную ему стихию чешской народной музыки.
ПОЖАР НАЦИОНАЛЬНОГО ТЕАТРА
12 августа 1881 года. Сметана медленно прогуливался вдоль платформы железнодорожной станции Нератовицы, где он обычно садился в поезд, отправляясь в Прагу из Ябкениц. На платформе было пусто., Поезд опаздывал. Сметана начинал нервничать: в Праге его, как всегда, должен был встречать Срб-Дебрнов. Сметана даже вышел на пути, чтобы посмотреть, не виден ли дымок паровоза. Так он стоял несколько минут, глядя вдаль. Вдруг он оглянулся и увидел надвигавшийся на него товарный вагон… Каких-нибудь полтора-два метра отделяли его от верной смерти. Сметана быстро отскочил, и проходивший состав только слегка задел его за плечо. «Боже мой, неужели вы не слышите?..» — кричал ему, отчаянно жестикулируя, стоявший на ступеньках проводник. Но увы! Сметана, конечно, не слышал ни его крика, ни гудков маневрировавшего паровоза, и это чуть не стоило ему жизни. Сметана сел в поезд. Потрясенный этим неожиданным происшествием, он гнал от себя мрачные мысли и думал о Праге. Через месяц должно состояться торжественное открытие Национального театра. Это будет настоящее открытие, не то что было 11 июня. Тогда власти заставили устроить в еще не отделанном театре представление в честь наследного принца Рудольфа и его супруги Стефании, совершавших свадебное путешествие по городам империи. Исполнялась «Либуше». Большая часть мест в театре в тот вечер была отведена городской знати и приехавшим с принцем австрийским придворным… А чехи, строившие для себя этот театр, теснились на галерке. Они возмущались этой вопиющей несправедливостью, но сделать ничего не могли.
Чешская общественность не хотела признавать этого открытия, называла его «ненародным» и «предварительным». На страницах прессы печатались эпиграммы, а «Юмористическая газета» поместила даже рисунок, на котором был изображен план зрительного зала театра. Белой краской там было отмечено, где размещались чехи в день первого спектакля, а черной, заполнявшей почти весь рисунок, — иноземцы.
Через несколько дней театр закрыли для завершения строительства. Чтобы не вызывать еще большего недовольства чехов, правительство разрешило устроить новое торжественное открытие театра. К этому же дню Адольф Чех вновь готовил «Либуше». Он намерен был провести еще дополнительно несколько репетиций. Для этого и ехал Сметана в Прагу. Он хотел сам за всем проследить. Наконец настанет день, о котором он мечтал столько лет, и в здании великолепного Национального театра его оперу услышат те, для кого она написана. Не чужеземцы, ненавистью к которым была рождена его первая опера, а чехи заполнят зрительный зал. Для них будет звучать его музыка, и пророчица Либуше возвестит им светлое будущее.