Бег петуха
Шрифт:
Так бывает всегда: счастливые дни исчезают быстро, словно в детстве стаканчик мороженного, а плохие… плохие тянутся и тянутся, как очередь за пивом при советской власти.
Нехорошая осень и мерзкая зима.
Даже Новый год – единственный мною почитаемый и любимый праздник был совершенно испорчен в какой-то полузнакомой компании, где все очень быстро надрались и разошлись парами по многочисленным комнатам громадной квартиры тешить пьяную плоть.
Меня, помнится, активно домогалась некая худосочная брюнетка неопределённого возраста по имени Римма и совсем, было, преуспела в своём начинании,
С Ириной в ту осень и зиму мы виделись редко. Да и зачем, собственно? Любовь наша разноцветная растворилась в серых буднях бытия почти бесследно. Вот разве что воспоминания об августе… Э, да что там говорить! Они и по сю пору сладко терзают моё бедное сердце.
Но всё же иногда мы встречались.
В основном, как ни странно, по её инициативе. Из любовника я постепенно превратился в некоего душеприказчика. Советчика, мелкого порученца и хранителя секретов и тайн. Кроме этого, Ирина частенько звонила мне по телефону, чтобы в многоминутной болтовне просто излить душу. Видимо, её многочисленные подружки для этой цели не очень подходили. Мне зачастую трудновато было – просто в силу принадлежности к мужскому полу – полностью вникнуть в суть её проблем, но я всегда терпеливо выслушивал все и не загружал её в ответ своими трудностями. Чем, вероятно, и представлял определённую ценность.
Временами у неё возникало желание меня увидеть, и тогда мы встречались и шли в гости к Пашке. Или в какой-нибудь бар, когда Пашки не оказывалось дома или он не мог нас принять.
В самом начале января она сообщила, что ей удалось, наконец, получить однокомнатную квартиру со всеми удобствами (уж не знаю как, но удалось), но это, казалось бы, радостное событие – она вечно жаловалась на невозможность жить вместе с родителями – не принесло ей счастья, потому что наступил тот самый февраль.
Где-то в середине этого короткого и злого на погоду месяца Ирина позвонила и попросила о встрече.
– Мне нужно с тобой поговорить, – сказала она. – С тобой и с Пашей.
– А что случилось?
– Сама не знаю ещё. Вроде бы ничего особенного, но мне как-то не по себе. Видишь ли, я встретила одного человека…
– Ну и?
– Слушай, Ленечка, это совсем-совсем не телефонный разговор. Давай встретимся у Пашки?
– – Когда?
– Завтра вечером в семь часов сможешь?
– Я-то смогу. А Паша об этом знает?
– Знает, я ему звонила. Он завтра весь вечер дома и один.
Паша Горностаев трудился в одной из больниц города. Молодой и бешено талантливый хирург, а также старый-престарый друг ещё с детства. Я познакомил их в том сумасшедшем августе и, по-моему, старый друг тут же не замедлил влюбиться в Ирину. Может быть, не с такой силой и страстью, как я, но всё же… Мне даже иногда кажется, что после бесславной кончины нашей с Иркой любви, друг Паша пытался занять моё место. Не знаю уж, получилось у него что-нибудь или нет, не спрашивал. В конечном счёте, и у меня ведь ничего не получилось.
…уютная Пашина квартира в центре города надёжно и непоколебимо плыла сквозь невозможный февраль.
Мы расположились вокруг низкого столика в порядком
Аккуратно нарезаный лимон дразнил слюнные железы.
Ароматный парок поднимался из тонких фарфоровых чашек с кофе, – друг мой Паша любит, чтобы всё было правильно за столом и в жизни. И правильно делает, что любит. Я, вот, например, тоже люблю, но он, в отличие от меня, не только любит, но ещё и стремится к этому.
– Ну, рассказывай, – не выдержал я.
– Чего уж там, – поддержал Пашка. – Все свои.
Ирина глотнула коньяка, неуверенным движением поставила бокал на столик…
– Понимаете, мальчики, познакомилась я недавно с одним парнем. Зовут его Игорь. И не только познакомилась, а… как бы это…
– Трахнулась, – несколько прямолинейно, на мой взгляд, подсказал Пашка.
– Да не… то есть, да, но… понимаете… Он у меня сейчас живёт.
Мы переглянулись.
На Ирину это было не похоже. Во-первых, она практически никак не среагировала на Пашины слова, а во-вторых, то, что у неё поселился мужчина – это, знаете ли… Свою недавно обретённую территорию Ирка охраняла с исключительной бдительностью.
– Живёт уже почти месяц. Понимаете, он мне нравится. То есть, нет, вернее, меня к нему тянет… Трудно объяснить. Никогда раньше со мною такого не случалось. Это не любовь, понимаете? Это что-то другое, но такое же сильное. Даже сильнее. Не могу разобраться. Он… он странный какой-то, а я… а я всё равно… Даже жутко иногда делается. Не знаю. Не знаю, что со мной и с ним, – она судорожно схватила свой бокал и, залпом выпила коньяк.
– Так отчего жутко-то? – простодушно осведомился я.
– Погоди, – Пашка, не торопясь, долил в наши бокалы, – погоди. Давай так. По порядку. Во-первых, в чём конкретно проявляется его, как ты говоришь, странность?
– Ну, он совсем не рассказывает о себе. Я даже, представьте, фамилии его не знаю. Не знаю, где и кем он работает и работает ли вообще.
– Подумаешь, – заметил я, – невидаль. Если мы вспомним фильм «Москва слезам не верит», то там тоже главная героиня не знала фамилии Гоши. Это как раз нормально. Особенно в наше время свободы, как слабоосознанной воли. А насчёт работы… Мало ли чем нынче люди себе на хлеб зарабатывают! Он может целыми днями дома сидеть, а ему денежка на счёт капает за оказанные, например, прежде услуги. Или ещё за что-нибудь, не знаю… Так что, извини, но пока я ничего странного в твоём новом знакомом не вижу. Если судить с твоих слов, конечно.
– Это не все, – улыбнулась губами Ирина. – Это, Ленечка, только начало. Я понимаю, что тебе неприятно слышать о том, что я с кем-то там живу…
– …да ради бога!
– … но, если ты будешь меня постоянно перебивать, то, значит, я ошиблась и попала не к тем людям, которые мне необходимы. Усёк?
Я только дух перевёл.
– Ты, Ирина, давай, не лезь в бутылку, а рассказывай, – посоветовал ей Паша. – Лёня больше не будет. Правда, Лёня?
– Могу вообще молчать.
– Вообще не надо. Мы нуждаемся в твоём авторитетном мнении. Правда, Ириша?