Бег по отражениям

Casperdog

– Я что, все эти дни?... – кажется, девушка вообще потеряла себя. Но ничего, подобная терапия в малых дозах бывает очень полезной.

– Мне не составило труда ухаживать за тобой. К тому же феникс убирать физически не мог, а Микрела просить это делать гордость не позволяла. Даже не гордость, не так сказал, элементарный стыд. И своей беспомощности стыдиться не надо. Особенно передо мной.

– Саша. Прости меня, глупую. Хочешь, на колени перед тобой встану? Я тебе столько гадостей наговорила, вот меня Бог и наказал, а ты…

– Давай поговорим на эту тему позднее? Я сегодня очень устал. Всё, иди спать.

– Ты придёшь? – жалобные глаза из-под капюшона.

– Сегодня устрою себе праздник – буду спать на мягком диване в кабинете, а не на полу рядом с кроватью, в полудрёме, слушая, как ты дышишь. ИДИ! Тебе надо выспаться и как можно быстрее прийти в себя. Сказал же, всё потом. У меня

на сегодня ещё много дел.

Ольга, шатаясь, ушла, а я включил стиральную машину и сварил себе кофе. Вечер предстоит долгий, когда лягу не знаю, потому что папки, которые передала графиня, даже просмотренные по диагонали, вызвали жгучий интерес. Для чужого человека они были совсем не интересны – графики, схемы, но вспомнив, что надо было сделать, когда потребовалось прочесть дневник отца, капнул кровь в овал в обрамлении обложки и… завис. Схемы поставок. Количество груза. Контактные лица, телефоны для связи. Даже кодовые слова, но… чуть не заорал в голос матом! Нигде ни слова, к какому миру относится тот или иной контакт. В ярости отбросил в сторону папки и, закурив сигарету, открыл окно. Когда немного успокоился и понял, что могу работать спокойно, вновь занялся делами. Уже имея в багаже некоторый запас посещённых отражений, сверил свои записи с бумагами отца. Нашёл материалы по отражениям К и М. Сбегал в кабинет и принёс расписки о долге и получении нового товара. Даже удивился – ни там, ни там отца не дурили, работали честно, но со сроками поставок уважаемый, а может совсем не уважаемый Пётр Алексеевич периодически затягивал. То на пару дней, то на неделю, а раз так почти на месяц. Значит, придётся ужесточать условия, а лучше, как мне кажется, уменьшить количество камней в партии. Скорее всего, поторопился с пятью блистерами алмазов. Теперь два, максимум три. Да, так и буду делать. Что с миром А, миром камней, там было организованно всё пунктуально. Радует. Только всё равно непонятно почему возникла неразбериха при нашем первом посещении. Пообещали, что подобное не повторится? Будем надеяться. Стал искать информацию по химии. Долго искал и всё-таки нашёл. Новое направление, которое отец попробовал около двух лет назад, но развивать не спешил, понимая, что снабжение подобной дрянью находится на грани порядочности. Когда же стал искать баланс по реализации в отражениях, выяснилось, что тот самый царственный брат, с кем имел честь беседовать, все деньги за последнюю партию присвоил. Ведь ни слова не прозвучало, что они до сих пор должны. Нет, совсем наоборот – ждут как можно быстрее новую поставку. И со стороны великого князя, как ему казалось, получилось красиво спихнуть свои грешки на старика. Для чего? Чтобы на него самого не упала даже тень сомнения в порядочности? А сумма-то была внушительной – почти тонна в золоте. У отца вообще все расчёты велись в благородном металле. И если было написано «долг 960 кг. зол.», то никак иначе эти буквы и цифры воспринимать было нельзя. Есть повод для серьёзного разговора, да и откладывать его не буду. Завтра схожу и узнаю, во-первых, как идет расследование, а потом задам вопрос по долгу. Интересно, что мне ответят. Кстати, и до поставки новой партии металла остаётся не так много времени, неделя. Если признают долг, расскажу о перевесе серебра и золота, а если умолчат, сами себе злобные буратины…

* * *

Утром проснулся, потому что… свалился со стула. Ошалело повёл головой, тем не менее, довольно быстро сообразил – уснул на кухне, разбирая записи отца. Аккуратно заглянул в спальню – тихое сопение. Быстро переоделся и на улицу. Час пробежки, разминка и дома первым делом душ. Странно, усталость не чувствовалась, как и тяжесть на душе. Наоборот – положительные эмоции зашкаливали. Ольга так и продолжала спать, но уходить, не накормив и не предупредив, посчитал неблагоразумно. Кашка, перетертые яблоко с морковью и стакан сока. Положил на поднос и отнёс в спальню.

– Оля, пора просыпаться. Позавтракай и снова можешь сопеть. Тебе этот день лучше провести в кровати.

А вот это интересно. В обоих глазах, что сейчас уставились на меня из-под одеяла, увидел знакомые отблески жёлто-белого света. Маленькие искорки, тем не менее. Что ж, девочка не хочешь, а природа делает своё дело.

– Что ты так смотришь? Плохо выгляжу?

– Выглядишь вполне сносно. Даже, сказал бы, нормально. Давай кушай, а переоденусь, а чуть позже тебя ненадолго покину. Если интересно, новое искать не буду, но вечером разбирался с записями отца, вот и хочу на месте прояснить некоторые моменты.

– А что там не так?

Посмотрел на Ольгу, которая так и продолжала лежать под одеялом. Съёжилась, собралась в комок в предчувствии, что я её ударю. Ничем иным её состояние объяснить не мог.

–

Оля, ты в самом деле думаешь, что смогу тебя ударить? Знаешь, как бы к тебе не относился, поднять руку никогда не смогу. Что касается твоего вопроса, скажи, а тебе это надо знать? Зачем? Пожалуй, за тебя себе и отвечу. За все годы, что провела рядом с моим отцом, он тебя посвящал в свои дела? Уверен, что нет. Как мне кажется, берёг тебя. Вот и я не буду ломать устоявшуюся традицию. Что на меня так смотришь? Во-первых, вылезай из норы и завтракай, а то каша будет холодной. Зря готовил? Второе. Я пошёл тебе навстречу и сказал, что дальнейшие поиски буду проходить без твоего участия. Ты вправе вести тот образ жизни, который тебе ближе. Перечислила, чего лишилась, когда я, как там… а, вспомнил, «поставил тебя в стойло». Так что ты вольна делать то, что тебе хочется. Кстати, обязательно позвони отцу. Своему настоящему родителю. Тот дважды сюда приезжал. Орал на меня как умалишённый, обвинял во всех грехах. Захочешь, если будут силы, сходи к нему, обрадуй. Всяко там интереснее, чем здесь. И не надо, прошу, делать страдальческое выражение лица. Я сейчас лишь повторил твои слова, которые, между прочим, через некоторое время принял. Наверное, ты не предназначена для каждодневного экстрима. Для той нервотрёпки, что происходит в каждом новом поиске. Ничего, Оля, я справлюсь один. К тому же периодически буду не один. Со мной будет феникс, а из него получился великолепный разведчик. Так что всё нормально. Извини, но время идёт, мне пора.

Хоть и чувствовал, как внутри всё клокочет, но надо делать дело, а жить тусовками и хождением по гостям – это совсём не моё.

Переоделся в комбинезон. Сегодня обязательно полная экипировка. Броник, шлем, гладкоствол за спину, в руки автомат Ольги. Ольги… Теперь это мой автомат. Магазины по подсумкам. Что забыл? Вроде всё взял. Зашёл в кабинет.

– Творец, сегодня остаёшься здесь. Контроль над квартирой. Осмотри ещё раз Ольгу. Если что заметишь, подлечи.

– Может с тобой? – перед глазами появилось «лицо» крылатого.

– Спасибо, друг, но я туда, откуда притащил Ольгу. Воевать не намерен, но если что…

– Тогда удачи. За домом присмотрю.

– Вот и молодец.

Книги, тычок по стенке. Шкаф уехал в сторону, и на стене стал образовываться овал перехода. Несколько секунд и делаю шаг на другую сторону…

Странная тишина. Не ожидал подобного. Дома даже дослал патрон и снял автомат с предохранителя. Был готов открыть огонь в любую секунду, а тут… никто меня не встречает. Стало немного обидно.

А в доме побывали – носилки исчезли, да и пол был вымыт. Скорее всего, вчера. Квартиру убрали на совесть. Сел в кресло и, достав из сейфа телефон, прокатился на колёсиках до двери в коридор. Так, что бы видеть входную дверь.

– Пётр Алексеевич? Галицкий беспокоит.

– Здравствуйте, Александр Николаевич. Если Вы по поводу очередной поставки, то…

– Извините, что перебиваю, но у меня немного времени, да и оговорённые сроки я помню. Кстати, по поводу сроков. Когда разбирался с делами отца, отметил неприятную вещь - с Вашей стороны частенько случались задержки. Несогласованные, отмечу. Поскольку лично с Вами начал работать не так давно, хочу предупредить – меня подобные вольности не устраивают. Раз определи интервал в две недели, значит на пятнадцатый день оплата в полном объёме должна быть осуществлена. Возражения есть? Если будут, придётся изменить условия – буду поставлять камни по факту наличия металла.

Долгая тишина, потом уставший голос пожилого человека.

– Вы вправе требовать изменение условий в любое время, но я буду стараться выполнить свою часть договорённостей в полной мере.

– Приятно слышать. Тогда ровно через неделю я ожидаю увидеть то, что мне надо будет забрать.

– Всё сделаю.

– Теперь вопрос касаемо последней партии довольно специфического товара, за который отец расплатился с производителем собственными деньгами, а с Вашей стороны оплата ему так и не поступила.

– В смысле не поступила? – голос генерала сорвался.

– В том самом смысле, что Ваш руководитель, который столь искусно снял с себя вопросы оплаты, но придержал список клиентов, как понял, деньги присвоил. Могу назвать точную сумму, она есть в документах – девятьсот шестьдесят килограмм золота.

– СКОЛЬКО? – кажется, старик сейчас упадёт в обморок, ну а мне чего его жалеть? Хочешь заниматься серьёзными делами, значит надо иметь железную выдержку.

– Сумму я назвал. А Вы, Пётр Алексеевич, до сих пор считали, что «дурь» стоит копейки? Как бы не так. Самая сильная наркота даже рядом не лежит. Сами подумайте – химическое предприятие работает два месяца, а на выходе результат можно поместить в сумку, которая почти ничего не весит. Мне кажется, здесь даже алмазы сравнивать нельзя.