Бег по спирали. Часть 1.

Зелиева Рина

Рита потерла свой маленький вздернутый носик, благодарно улыбнулась водителю и забралась в машину.

Слушая вполуха мужчину, которому было скучно ехать одному и который с ее подачи принялся рассказывать истории из своей далекой молодости, радуясь собеседнице в лице неожиданно появившейся попутчицы, с грустью стала размышлять над нарисовавшейся проблемой.

Домой ехать было нельзя. По ее документам, оставшемся в сумке, которой теперь завладели криминальные типы бандитской наружности, они быстро вычислят места ее дислокации. Из горы прочитанных, буквально поглощаемых ею детективных романов, которые девушка очень любила, она извлекла следующее: свидетели преступлений долго не живут. А свидетели

убийств - тем паче. Нет, надо же было ей так круто попасть. Вляпалась, что называется, не по-детски. Вот уж некогда бы не подумала, что что-то подобное может произойти именно с ней. Но, как известно, от сумы и тюрьмы не зарекаются. А попасть в историю, как оказалось, может каждый.

Если она заявиться домой, то ее там быстренько найдут. А после всего, что она успела натворить, страшно подумать, что они с ней сделают. Правильно говорят: не стоит отвечать злу насилием, вы и вообразить не можете на что способно изнасилованное зло.

Да и Виталика грохнут вместе с ней до кучи, не выясняя даже, что она ему успела наболтать. Определенно, в своей квартире, которую она снимала вместе с мужем, показываться было нельзя. У родителей и в институтском общежитии - тоже. Как же ей следует поступить? Куда податься?

В милицию она обращаться тоже не рискнет. Не очень-то она доверяла этим стражам порядка. Они в ее маленьком захолустном городке, где обычно не происходило ничего из ряда вон выходящего, кроме обычной бытовухи, навряли ее защитят. Одно дело: разбираться со всякими там горькими пьяницами и дебоширами, которые бузят, терроризируют соседей и поколачивают своих несчастных жен. И совсем другое - с этими отмороженными на всю голову убийцами, не боящимися ни Черта, ни Бога. Да и что они сделают? Охрану ей выделят? Это нонсенс. Не реально. За ту мизерную зарплату, что им платят, они скорее всего сделают вид, что не верят ей.

Фура подъезжала к ее городку. Нужно было что-то решать.

Глава 3.

– Остановите около вокзала, - попросила девушка.
– Я в этом районе живу.

Попрощавшись с водителем и тепло поблагодарив его, Маритта направилась к кассам. В карманах джинсов она наскребла мелочи, которую машинально еще у поста ГАИ переложила туда из кошелька. Набранной суммы как раз хватало на билет до Вешенок.

Там немного в отдалении от этой маленькой деревушки на так называемом хуторе стоял деревянный дом. Обычная русская изба, доставшаяся в наследство от несколько лет тому назад умерших бабушки и дедушки Маритты. Сейчас ранней весной, когда дороги были размыты, почва еще не оттаяла, а местами кое-где лежал не успевший растаять выпавший за зиму снег, там никого не должно было быть.

Старики и старухи, коренные жители, давно все покинули этот мир. И деревенька постепенно превратилась в дачный поселок, куда приезжали на лето их дети и внуки из близлежащих городов. Но массовый набег дачников будет в начале мая. А на данный момент деревня пустовала, пребывая в тишине и покое, пока не вышедшая из зимней спячки.

На улице быстро стемнело, но, несмотря на все обстоятельства, Маритта не решилась идти напрямую через прогон, а пробиралась в будущее убежище окольными путями.

Она провела здесь почти все свое сознательное детство. Родители

на летние каникулы отправляли ее к бабке с дедом, пытаясь экономить, чтобы приодеть дочь к новому учебному году. Иногда осенью и даже зимой Рита приезжала туда встретиться со своими друзьями и подругами, а то и просто знакомыми, которыми быстро обзавелась из числа детей дачников Вешенок, окрестных деревень и даже села, расположенного в полутора километрах от ее деревушки. Здесь ее, как говориться, знала каждая собака. Да и ей были знакомы каждая кочка, тропинка и куст.

Амбарный замок на двери не смутил девушку. Она знала, как пробраться в дом через задний двор. Там в стене пристройки, служившей некогда пристанищем для овец, которых держали ее бабушка и дед, был небольшой проем под самой крышей. Подставив к стене ржавую бочку, худенькая девушка легко проскользнула внутрь. Стараясь еще больше не перепачкать и без того измаранную одежду, Ита по памяти и наощупь по стеночке добралась до ступенек и, осторожно поднявшись по ним, потрясла дверь, ведущую на мост. Крючок с обратной стороны выпал из скобы, и девушка проникла внутрь дома. Включила свет она ненадолго. Как бы там ни было, а выдавать свое присутствие здесь никому не стоило. Мало ли кто из прохожих увидит свет в доме, а вскоре вся округа будет знать, что она зачем-то решила пожить в нетопленном и отсыревшим за зиму доме, причем одна. Потянуться любопытные с визитами. А там, как известно, если секрет знают больше двух людей, то это уже не секрет. Тут ее быстренько и обнаружат бандиты.

Маритта отыскала запас свечей на случай перебоев с электричеством. В неярком свете колыхавшегося от сквозняков пламени она зашла в избу. Риту охватила ностальгия. Здесь все оставалось совершенно так, как было в детстве. Огромная русская печь занимала чуть ли не половину пространства. Сзади нее - крохотная кухонька. В единственной комнате у печи - пружинная совдеповская кровать с железными спинками. У стены - диван и массивный гардероб с зеркалом на дверце. Посередине помещения стоял круглый стол, покрытый цветастой скатертью с бахромой. Сервант, холодильник да, насколько помнила Рита, вечно сломанный черно-белый телевизор на тумбочке у одного из трех окошечек с яркими занавесками в мелкий цветочек.

В узком коридорчике в углу находилась еще одна печь, совсем малюсенькая из красного кирпича. Ее и решила затопить уже основательно замерзшая девушка, пытаясь нарыть в своей памяти то, чему ее когда-то учила бабушка.

Когда пламя разгорелось и дрова стали весело потрескивать, Ита, накинув на себя найденную на крючке телогрейку, присела у огня, прислонившись спиной к стене. Только сейчас она почувствовала, что бесконечно устала. Незаметно для себя девушка провалилась в сон.

Проснулась Маритта поздним утром. Дрова уже прогорели, но в избе, сложенной из толстых бревен и хорошо проконопаченной, сохранилось тепло. Погибнуть от холода ей не грозило, а вот с голоду помереть - это была вполне реальная перспективка. В животе жалобно заурчало. Рита припомнила, что не ела со вчерашнего утра. Она и голода то не чувствовала в своем безумном беге сначала за автобусом, потом от бандитов.

Так, раздумывая о хлебе насущном, Ита отыскала свой старый свитер, заплела волосы в косу и отправилась добывать пропитание. В погребе она нашла полмешка промерзшей картошки, морковь в ведре с песком сохранилась гораздо лучше. В серванте обнаружились упаковка макарон, пакет сухого гороха, полпачки соли, немного чая в коробке и (о чудо!) половина банки кофе с несколькими кусками рафинада в сахарнице. Вполне можно было протянуть несколько дней, а то и пару недель, если ориентироваться на паек, которым довольствовались жители блокадного Ленинграда.