Бег в золотом тумане
Шрифт:
***
На следующий день, после знакомства с коллегами, я принялся изучать фотоснимки территории Ирана, сделанные с космического спутника Лансдат. Этот американский фоторобот сканирует территории стран. Заинтересованные фирмы и государства покупают информацию за приличные деньги. А такие товарищи, как я - разгадываем приобретённые ребусы. Местные геологи - эрудированные ребята. Я быстро освоился, и мы часами сидели за компьютером, ломая голову над загадками, преподносимыми матушкой природой. Я немного говорил по-английски и на фарси. Как - никак родился и вырос в Таджикистане. Иранцы хорошо говорили
***
Через неделю приехал ещё один специалист из Москвы - Сергей Егорович Удавкин.
Он уже работал здесь. Профессионал старой закваски. С тихим голосом и глазками - буравчиками. Я сразу окрестил его "Человеком в футляре". Но сильно ошибся! Это был футляр без человека! Мы с первого дня не понравились друг другу. Он не понимал, как это мне за столь короткое время удалось завоевать симпатию и уважение иранских коллег. Мою эмоциональность он воспринимал как нечто неприличное. Мой ритм жизни раздражал его настолько, что он неоднократно делал мне замечания. Но я помалкивал. Понимал, что наши ссоры лишь навредят общему делу. Однажды Сергей Егорыч в порыве неприязненности процитировал мне отрывочек из басни дедушки Крылова:
"Какие у тебя, Руслан, ужимки и прыжки! Я удавился бы с тоски, когда бы на тебя был чуточку похожим"! Меня рассмешил его выпад. Я добросовестно пытался подобрать приличные слова, которые могли бы раз и навсегда убедить этого старикана в том, что я не собираюсь равняться с ним. "Ехать по его узкоколейке" мне не хотелось даже во сне! У него своя судьба, у меня - своя.
За те несколько секунд, что я унимал ярость, вспыхнувшую в моём продолговатом мозге, он шипел, не скрывая ненависти, что похоронит меня здесь в Иране.
Каким - то шестым чувством я понял, что Егорыч не шутит!
Как скоро он собирался исполнить задуманное - я не знал и не хотел знать! Я просто работал. Задача была непростой: Найти промышленное месторождение золота. Хотя бы 1 - 2 грамма на тонну руды. "Найдёшь металл - купим тебе хорошую машину" - не раз повторял мой шеф Али Захир.
***
Иранское нагорье открыто всем ветрам. Лишь случайно можно наткнуться на оазис или полуразвалившуюся кибитку скотовода. Рядом проходит граница с Пакистаном и Афганистаном. Оттуда контрабандисты везут наркотики, ширпотреб и недорогую, бытовую электронику. Обратный груз - бензин. Ночью граница открыта для всех, кто хочет подзаработать. Бензин везут в двухсотлитровых бочках, прицепленных к автомобилям. Тойоты и джипы мелькают словно мыши.
Местные власти предостерегали нас: "Не связывайтесь с челноками! Убьют, спрячут, никто не найдёт!" Но "бизнесмены" не тратили своё драгоценное время на русских геологов. У них были заботы другого плана: Их интересовала тара любого калибра, поэтому они частенько перекидывались парой фраз с нашим водителем Ахмедом, который, подкинув нас к очередному шурфу, сидел перед маленьким костерком и курил. Мой напарник Фархад говорил, что Ахмед курит опиум. И вправду, посидев у костра, тот становился либо очень разговорчивым, либо очень хмурым. А когда вёз нас обратно, то здорово встряхивал или даже опрокидывал старенького "Лендровера". Случалось, во время движения что-нибудь терялось, например, колесо или кардан. Мы привыкли
Моя жизнь в Иране текла довольно размеренно: Работа в офисе, экспедиции за пробами, редкие дружеские беседы с коллегами, изучение английского языка, отдых. Это продолжалось до тех пор, пока местные власти не организовали крестовый поход против наркотиков и тех, кто способствовал их распространению среди населения. Они согнали к границе солдат, сделав жизнь контрабандистов невыносимой. Их семьи теряли единственный в этих краях источник дохода. В стране ввели полувоенное положение.
Кампания по борьбе с наркобизнесом преподнесла нам некоторые неудобства. Фирме пришлось каждый раз оформлять разрешение на экспедицию в интересующее нас место.
Однажды я заметил около Ахмеда маленького, небрежно одетого
человека. Он что-то оживленно говорил, а Ахмед отрицательно качал
головой. Подозвали меня. Иранец без предисловий предложил мне содействовать в транспортировке наркотиков от границы до Захедана. Знал наверняка, что нашу машину никогда не обыскивают на шлагбаумах.
Мужчина быстро говорил, а Ахмед переводил: "За это тебе будут давать опиум, много опиума, деньги, а также предоставят свое радушие... Но если ты откажешься, тебе отрежут уши"...
Отрезание, каких - либо жизненно важных органов, часто используется у здешних, мафиозно - племенных боссов в качестве радикального средства убеждения. Мне об этом рассказывал шеф. Учитывая то, что к наркотикам я полностью равнодушен, и к тому же здесь, в Иране за торговлю ими положена смертная казнь, я предпочёл потерять свои уши. Тем более, мне не привыкать! ( Сейчас я расскажу правду и ничего кроме правды о них!) В десятом классе я громко хлопнул дверью кабинета физики, и через мгновение на меня полетели осколки наддверного окошка. Все -- мимо, кроме двух, упавших точно на мои "пельмешки". Пришивал молоденький хирург, но получилось почти "от Кутюр"!
Правый граммофончик тесно прижат к черепу, а левый - изящно оттопырен. С тех пор, чтобы не пугать девушек, я ходил элегантно - лохматый. Так что предстоящая операция меня почти не взволновала. Тем более время её исполнения определено не было.
О своем решении я жестами сообщил Ахмеду.
– - Иншалла, -- протянул он разочарованно и что - то сказал мужичку.
Видимо, для исполнения угрозы, контрабандистам необходимо было с кем-то посоветоваться, и меня пока оставили в покое.
Вечером я рассказал Сергею Егорычу о предложенном сотрудничестве. Неожиданно, тот повёл себя странно. Пока мы разговаривали, меня не покидало ощущение, что он провоцирует меня заняться криминалом...
– - Глазки - то горят, Руслан! Но ты боишься!
Но я не боялся! Напротив, ощущение надвигающейся опасности будоражило меня. Тем более, Егорыч обещал, что это будет последнее в моей жизни Геологическое Поле.
– -- А что Вы так переживаете?
– - спросил я, искренне удивившись.