Беги, если успеешь
Шрифт:
– Ну, удивили вы нас, Юрий Леопольдович! – искренне сказал Гуров. – Вот это новость! Это просто бомба! Теперь главное – обращаться с ней аккуратно, чтобы не рванула раньше времени…
– Не очень понимаю, о чем вы, – сказал Вазалевский, озабоченно глядя на Гурова. – Майор пользуется в нашем городе непререкаемым авторитетом. Вполне заслуженным, я бы сказал. А за Дудника он просил, потому что тот приходится ему каким-то там племянником. Так что вы в каком-то смысле не ошиблись насчет родственных связей. Но, по-моему, они даже не общаются. Знаете, как это бывает – тетки, дядьки,
– Ну да, а потом он прибрал вашу базу к рукам и стал ее фактическим хозяином, – безжалостно констатировал Гуров. – А вы сделались чем-то вроде свадебного генерала. И еще удобно было вас использовать в качестве передаточного звена между капиталами Рештина и кассой Дудника – в качестве эдакого шланга…
Вазалевский слегка побледнел и, не шевелясь, уставился на Гурова с застывшей на губах улыбкой. Вид у него был безмерно жалкий, и Гуров пожалел, что решился на столь жестокие слова. Кажется, и Крячко придерживался того же мнения – пытаясь разрядить обстановку, он нарочито закашлялся, а потом сказал с простодушным видом:
– Ты, Лева, по-моему, не прав. Ты слишком сгустил краски. Юрий Леопольдович не заслуживает такой характеристики.
– Нет-нет, – слабым голосом произнес Вазалевский. – Лев Иванович совершенно прав. Я – тряпка. Я просрал замечательную идею. Отдал ее на откуп Дуднику и компании. По сути дела, всем распоряжается он – подбором кадров, финансами, материальными ресурсами. Меня держат в качестве вывески и на случай, если вдруг придется кому-то отвечать за нарушения. В глубине души я давно это понял, но старался не показывать виду. А что я могу сделать? Здесь все изменилось. Меня незаметно оттеснили на обочину. Теперь другие люди правят бал.
– Дудник, например, да? – спросил Гуров. – Но как же он правит бал, я не понимаю? Он заправляет туристическим бюро, которое существует благодаря финансовой помощи вашего друга. Особого наплыва туристов к вам я не заметил. Теперь, когда денежный поток, судя по всему, прекратится, «Барракуда» будет обречена. Она превратится в лодочную стоянку. Не понимаю, как владелец лодочной стоянки может править бал в городе, где вертятся миллионы?
Вазалевский оглянулся на дверь, тревожно шмыгнул носом и, придвинувшись поближе к Гурову, тихо сказал:
– По-моему, «Барракуда» для Дудника – только прикрытие. Мне кажется, у него есть какой-то другой, тайный бизнес. Не могу сообщить вам ничего конкретного, но по некоторым обмолвкам, по некоторым неуловимым признакам я давно пришел к выводу, что Дудник со своими молодцами занят какими-то посторонними делами. Но кому я мог об этом сказать? Рештину? Он появлялся раз в год, а в принципе здешние заботы его мало волновали. И потом, у меня ведь нет никаких доказательств – одни догадки. Прибавьте к этому всесильного майора Загоруйко. Что получается?
– Получается головоломка, – сказал Гуров. – Шарада.
– Вот-вот, именно она и получается! – живо подхватил Вазалевский. – Орешек еще тот! И не с моими зубами его раскусывать.
– Ну, у нас с полковником зубы кое-какие еще остались, – улыбнулся
– Вы знаете, господа, – печально сказал Вазалевский. – Мне совсем не хотелось бы оказаться сейчас меж двух огней. Как бы ни кончилась эта история, мне придется и дальше здесь жить. Но это будет очень невеселая жизнь. Так что не сочтите за обиду, но мне хотелось бы остаться в стороне.
– Не представляю, каким образом вы намереваетесь остаться в стороне? – проворчал Гуров. – По-моему, лучше уж быть меж двух огней, чем сидеть на двух стульях. Но это, конечно, дело вкуса. Попробуйте, если сумеете. Только информацией будьте добры нас снабжать. Сейчас нам нужен адрес Бородюка. Мы хотим расспросить его о вчерашней истории.
– Ничего не получится, – покачал головой Вазалевский. – Бородюк вчера вечером уехал во Львов. У него где-то там тетка, что ли, проживает. А тут ему телеграмма пришла – при смерти она. Вот и уехал.
– У вас тут, я смотрю, очень сильны родственные чувства, – заметил Гуров. – Племянники, тетки… От кого вы узнали о плачевном состоянии тетки? От Дудника? Я так и думал. Но, наверное, здесь у Бородюка остались еще родственники – жена, дети?.. Адресок нам все равно дайте. И еще вопрос – к кому мы можем обратиться, чтобы сгонять до Трех Скал? Нужен опытный человек, хорошо знающий здешние места, у которого есть лодка и снаряжение, желательно акваланг. И главное условие – чтобы он никак не зависел от господина Дудника. Лучше, если бы он совсем его не знал. Можно найти такого человека?
Юрий Леопольдович не задумался ни на секунду. Он только удивленно поднял брови и тут же выпалил:
– Вот странно! Что-то такое похожее спрашивал у меня и Павел Геннадьевич! Это когда он второй раз сплавал к скалам. Я еще подумал, что он сомневается в профессионализме наших ребят и хочет обновить кадровый состав. Вообще-то я не специалист в таких делах, но одного человека ему посоветовал. К нам тут несколько раз ученые приезжали – то ли археологи, то ли ихтиологи, а может, экологи – кто их знает? Дно моря изучали, короче. Лагерь у них тут был. Кое-кто из местных тоже у них работал. Я знаю одного – Петр Тищенко, он раньше моряком был, потом рыбачил, спасателем работал, водолазом. То есть человек морской, безусловно. Те ученые тоже на него как-то вышли – он у них три года работал, каждое лето. Потом у них тут трагедия какая-то случилась, погиб кто-то, что ли?.. Я подробностей не знаю. Они тогда все здесь свернули и больше не появлялись. Вот у Тищенко есть и лодка, и акваланг. У меня даже адресок его где-то записан… Не знаю только, где он сейчас работает.
Получив оба адреса, Гуров предупредил:
– Про нас никому не слова! Особенно Дуднику и его ребятам. Если, конечно, мечтаете и дальше сидеть на двух стульях.
Глава 7
Жену Рештина они встретили на вокзале, как было условлено, и доставили в отель «Лазурный». Гуров не считал, что будет разумно поселить Алевтину Викторовну в «Титанике», да она и сама не хотела этого. Отель, в котором Рештин провел последнюю ночь перед исчезновением, пугал ее.