Беги, Франни!
Шрифт:
– Эй, спасительница, вылезай, а то скоро уезжаю.
Тёмная вода пошла кругами, и из неё появилась кудрявая белокурая головка девочки лет десяти. Вид у неё был заспанный, но, увидев меня, она широко улыбнулась и пробормотала, протирая глаза как самый обычный ребёнок:
– Привет, Франни, смотрю, ты здорова. Это хорошо, у тебя впереди длинный путь.
– И всё-то ты знаешь, - засмеялась я, - а хоть помнишь, как тебя зовут?
Она грустно покачала головой:
– Нет, вот всё остальное помню - и про маму с папой, как мы тут счастливо жили до пожара. Лучше бы забыла, это такая мука.
Выпалила первое, что пришло в голову:
– Как тебе - Нелли? По-моему, звучит красиво.
Она закружилась в воде, хлопая в голубые ладошки, а у меня в горле встал ком - еле сдерживалась, чтобы не разреветься.
– Если не секрет, Нелли, что с тобой случилось?
– сначала спросила, а потом, проклиная своё любопытство, подумала, что ей наверняка тяжело всё вспоминать. Но она ответила просто, словно уже давно свыклась с этой мыслью:
– Людям из поселения, для которых папа всегда молол зерно, показалось, что он слишком задирает цену, и они с ним поругались. Папа был сильный, выкинул всех из дома. А злодеи пришли ночью, подожгли мельницу и дверь подперли, чтобы никто не спасся. Но папа успел меня вытолкнуть из окошка, крикнув:
– Беги!
– я и побежала. На этом мостике было темно и скользко, вот и упала в воду, а плавать так и не научилась… Да хватит о грустном, я тебя, Франни, хотела попросить об услуге, сделаешь?
Кивнула в ответ, улыбаясь сквозь непослушные слёзы.
– Скоро ты встретишься с могущественной ведьмой. Не удивляйся, что я об этом знаю - видела во сне, а они всегда сбываются. Попроси за меня: пусть перенесёт маленькую русалку в другое место, где много таких, как я, а то одной очень тоскливо. Спасибо, Франни, знаю, что попросишь; ты - хорошая, как старшая сестричка. Ну, всё, иди, тебе пора, пришло время до весны укладываться спать - под мостом есть норка, там Нелли будет уютно…
Она махнула на прощание рукой, зевнула, тряхнув мокрыми кудряшками, и скрылась в воде, оставив за собой не только россыпь ледяных брызг, но и глубокий след в моей душе.
– Дети не должны умирать… - это всё, о чём я могла тогда думать. Арчи меня окликнул - покорно подойдя к нему, забралась на коня и, прежде чем покинуть это место, оглянулась на приютившую нас мельницу. И чуть не упала, не хуже клеща вцепившись в куртку друга: вместо дома чернел обгорелый остов, баня была единственным уцелевшим помещением на пепелище. Как же так? Этой ночью я там спала, а утром сидела в несуществующей комнате за столом, готовила кашу, разговаривала с другом и шутила…
Сердце вздрогнуло, как будто в грудь нанесли сильный удар, и забилось быстрее крыльев летнего жука. Почувствовав, как внезапно напряглась спина Арчи, сама спрыгнула с коня и, обойдя его, взяла под уздцы. Я не отрывала испуганного взгляда от его печальных глаз, губы громко и требовательно, словно раздавая пощёчины, произнесли:
– Что всё это значит, Арчи? Твоя работа? Чувствовала же, что мой рыцарь совсем не прост… Кто ты на самом деле?
Он негромко ответил дрогнувшими в попытке улыбнуться губами:
– Я - Фокусник, просто очень хороший…
Глава 12
Мы пристально смотрели друг
– Не хочешь отвечать - что ж, твоё дело. Выходит, Франни опять доверилась непонятно кому, так, идиотке, и надо… Только больше не называйся моим другом…
Он вспыхнул:
– Помнится, ты сама говорила, что у каждого из нас могут быть свои тайны. Давай уважать их, сейчас не время обсуждать это, но, прошу, поверь - я всё тот же Арчи, твой друг и рыцарь, который не сделает ничего, что могло бы тебе навредить, такое дело…
Я отпустила коня и протянула Фокуснику руку, он обрадовано помог мне забраться верхом, но ни на привале, сделанном нами на обочине дороги, ни вечером, когда вошли в незнакомый город - не проронила ни звука. Арчи пытался заговорить, но, наткнувшись на глухую стену отчуждения, тоже замолчал.
Темнело слишком быстро, и мы едва успели проскочить внутрь до закрытия ворот. По тому, как легко Фокусник ориентировался в кривых и грязных лабиринтах улиц, стало понятно, что он уже не один раз здесь бывал. Переступив порог шумного и набитого толпой пьянчуг трактира, заняли место в самом неприметном углу, прямо под лестницей, ведущей на второй этаж.
Я устала и была расстроена нежеланием Арчи раскрывать свои тайны, поэтому не прислушивалась к его разговору с темноволосой, дородной служанкой, судя по всему, хорошей знакомой. Сначала они шутили, и Арчи поставил передо мной тарелку мясного рагу. Я жадно ела, желудок требовал еды, а она была совсем недурной.
Служанка даже засмеялась и, положив свою тяжёлую руку мне на плечо, неожиданно пробасила:
– Кушай, кушай, деточка! Совсем, наверное, загонял тебя злой Арчи. Хорошенько у него учись, он отличный Фокусник - когда «работает» в зале, народу всегда много. Мы с ним старые друзья, горбатились в одной труппе. Он тогда ещё был мальчишкой на подхвате. Поверишь, когда-то и я была отличной акробаткой, - и она захохотала, чуть не оглушив, уперев огромные руки в толстые бока.
Арчи почему-то покраснел, смущённо пробормотав:
– Ешь, Франни, набирайся сил, еда тут вполне приличная. Кстати, Дора, я мог бы выступить сегодня, если устроишь нам комнату на ночь.
Дора перестала смеяться, но её большой живот продолжал колыхаться сам по себе. Она погладила его, словно успокаивая:
– Ишь, расшалился, выходит, скоро срок рожать. Знаешь ведь, Арчи, как давно я хотела малыша…
– Рад за тебя, Дора, но как насчёт комнаты и выступления?
Она вздохнула:
– С этим - беда: в трактире всё занято. Завтра караван отходит в пустоши, к тому же, в городе большая осенняя ярмарка. Ну, допустим, пущу Вас по старой памяти в сарай, там есть кровать и полным-полно навалено разного барахла, но для ночёвки - сгодится. А вот с выступлением ничего не получится - твоя труппа, как назло, сегодня притащилась сюда. Они распустили грязные сплетни о знаменитом Фокуснике, наверное, из-за чьих-то шалостей с женой директора. Ты всегда был дамским угодником, шалопай…