Беги, негр, беги!
Шрифт:
Добежав до четвёртого этажа, Джимми сделал обманное движение, и Уолкеру показалось, что негр скрылся в коридоре. А Джимми в это время мягко, по-кошачьи, прыгая через ступеньку, бежал на пятый, спасительный этаж. Вот наконец коридор, вот и лестничная площадка перед квартирой.
Джимми торопливо достал из кармана связку ключей. Он больше всего боялся, что не успеет открыть все замки. Каждую секунду мог снова появиться Уолкер… Наконец щёлкнул последний замок, дверь открылась.
Он бросился в квартиру, захлопнул за собой дверь и торопливо
Уолкер сунул пистолет в карман пальто, прислонился к двери. Он чувствовал себя обманутым и опустошённым. Всё снова пошло вкривь и вкось. Проклятье! Этот чёрный пёс — его злой рок.
Поняв, что снова проиграл, Уолкер стал медленно спускаться по лестнице.
Вышел на улицу. Голова горела — он снял шляпу и бесцельно побрёл по Амстердам-авеню. Мелкие снежинки кололи лицо, покрыли всю голову. Отряхнув снег, он снова надел шляпу. Повернул обратно. Отыскал на стоянке свою машину.
Сел за руль…
Испытывая полнейшую депрессию, он с трудом поборол в себе желание на предельной скорости пойти против движения и покончить всё разом.
Тут он вспомнил, что есть ещё дом, где примут его с радостью, без лишних расспросов, и направил свою машину на автостраду.
Он гнал со скоростью 90 миль в час, хотя предельной здесь была 50. Час ранний, машин мало, ничего страшного.
Свернув в Бронксвиль, он поехал по кварталу небольших уютных коттеджей и вилл. Остановился перед домом из стекла и дерева.
Дверь открыла светловолосая голубоглазая женщина, на которой поверх шерстяного платья был надет пёстрый передник. На вид ей было не больше тридцати. Увидев Уолкера, она воскликнула:
— Мэтт, ты заболел?
— Нет, Дженни. Просто устал как собака… Мне бы поспать…
— Проходи в гостиную и устраивайся… Прими душ, а я приготовлю тебе поесть.
— Не хочу я есть, — ответил он грубо и направился прямиком к бару. Налил себе большую рюмку джина. — А где Питер и Дженни?
— В школе, где же им быть?
— Ах да, я и не подумал…
— И всё-таки я приготовлю поесть. — Она с трудом удержалась, чтобы не сделать ему замечания: он выпил подряд ещё две рюмки.
— Сказал, не хочу, значит, не хочу… — проговорил он упрямо, как мальчишка. — У меня голова болит… Кстати, где Брок?
— Ещё не вернулся со службы, — ответила она. — Какое-то специальное задание.
С видом подростка, доверяющего тайну старшей сестре, он сказал:
— Знаешь, он думает, будто я убил двух этих ниггеров.
Лицо её выразило негодование.
— Не смей так говорить! Он ни днём ни ночью покоя не знает, бегает по всему городу… Хочет доказать твою непричастность к этому делу.
— И всё-таки он так думает.
— Помолчи! — резко оборвала она Уолкера. — Лучше иди спать. Ты сам не знаешь, что говоришь. — И пошла на кухню.
Взяв бутылку джина, он поставил её на ночной столик и снял наконец пальто. Достал из кармана пистолет и отнёс его в спальню. Завернув в платок, засунул в дальний угол шкафа,
Когда появилась Дженни с завтраком, он уже спал. Спал неспокойно, ворочаясь с боку на бок и скрипя зубами. Дженни достала полотенце, смочила его в ванной и утёрла пот с его лба. «Бедняга Мэтт! — подумала она. — Как они тебя замучили…»
«Где мне достать «пушку»?» — эта мысль целиком овладела Джимми после того, как он, закрыв дверь на все засовы, устало прислонился к стене. Он четыре часа просидел в комнате, не снимая шляпы и пальто.
Выйдя около десяти часов из дому, он отправился в бар на 11-й авеню, о котором поговаривали, будто там можно не только хорошо выпить, но и купить всё, что угодно: от перочинного ножа до автомата новейшей системы. Толстый негр-бармен, с глазами навыкате и навсегда застывшим удивлением на лице, вытер стойку перед Джимми.
— Мне нужен пистолет, — тихо проговорил Джимми.
Бармен вздрогнул, глаза его выкатились ещё больше.
— Не видите, что ли, у нас здесь торгуют другим товаром! — воскликнул он напыщенно. — Мы продаём виски, джин, бренди, ром, вина, аперитивы, светлое и тёмное пиво… Спиртного можно купить сколько угодно, а больше ничего. Что будете пить?
— Кока-колу.
Бармен поморщился, как монашенка, услышавшая неприличное слово.
Поставив перед ним бутылку, он отошёл к другому концу стойки. Джимми огляделся, желая отыскать в баре человека, хотя бы чем-нибудь похожего на подпольного торговца оружием. У противоположного конца дубовой стойки сидело несколько пьяниц, устало дремавших над давно пустыми рюмками. За столиком у окна двое моложавых мужчин читали две половинки одной газеты. В одной из ниш спала утомившаяся девица, а в другой сидел неопрятного вида господин, медленно потягивавший коньяк.
Вряд ли кто-нибудь из них занимался торговлей оружием.
Время шло. Бармен, долго следивший за Джимми, решил наконец снизойти до разговора с ним. Но торопиться не стал. Несколько раз протёр стойку, попробовал, работает ли кран в мойке, смочил тряпку. Как бы ненароком он медленно приближался к Джимми и наконец оказался прямо перед ним.
— Нельзя с раннего утра пить эту бурду, — сказал бармен с укором. — Желудок испортите.
Джимми поболтал жидкость в бокале и спросил:
— А что прикажете пить?
— Джин. Он не раздражает желудок.
— О'кэй, тогда отведаем джина.
Бармен медленно достал бутылку и поставил перед Джимми.
— Только не лейте его в колу.
— Почему?
— Потому что… джин пьют только с тоником, — объяснил ему терпеливый эксперт и стёр со стойки несуществующее пятнышко.
— Кто тебя послал?
— Никто. Я как-то слышал кое-что…
— От кого?
— Не помню, забыл.
— А ты ничего не путаешь?
— Нет… Ведь это «Блю Монд-бар»?
— Вроде бы, — буркнул бармен и наполнил две рюмки.