Беги — они уже близко
Шрифт:
Бенно поднял глаза.
— Воля клиента всегда была для нас законом. Наш основной принцип — удовлетворение любых пожеланий покупателей. Человек имеет право отказаться от покупки, если чем-то недоволен или просто передумал.
Кристоф пристально следил за Бенно.
— Я понимаю. А где сейчас эти камни? Почему их нет в каталоге камней, поступивших в продажу?
— Я… — мужчина сделал неопределенный жест рукой, — я могу все объяснить.
— Сделай милость. — Голос Кристофа звучал ровно. — Не сомневаюсь, что ты посвятишь меня, если захочешь. Кто-то украл эти камни, прежде чем они были выставлены на продажу, верно? Нам необходимо узнать, кто это
В воздухе вновь воцарилась тишина, прерываемая лишь мерным тиканьем старинных часов на стене и приглушенным скрипом, доносившимся из мастерской за стеной.
Бенно тяжело откинулся в кресле и покачал головой.
— Ты почти все правильно понял, — сказал он наконец. — Но нам лишь известно, что камни исчезли до того, как оказались в руках покупателя.
Кристоф положил локоть на стол.
— Я не вполне понял? Ты хочешь сказать, вы их не получали?
— И да и нет. Камни мы получили. Они были такого же веса и огранки, но несравненно худшего качества. — Он вскинул волевой подбородок. — Наши бесценные камни исчезли после того, как покинули это здание, но до момента встречи с клиентом. Умно, весьма умно.
— Господи, — не сдержался Кристоф. — Ты же понимаешь, что это значит? Если никто из персонала не заявил о подмене, то вор находится в этом здании, рядом с тобой.
— Нет! — Бенно стукнул кулаком по столу. — Этого не может быть! Подмену совершили, когда… в момент…
— В момент передачи? — Кристоф удивленно поднял бровь. — Тогда это еще раз доказывает, что в деле замешаны твои люди. Выяснение обстоятельств необходимо начать с персонала.
Бенно вскочил на ноги и грозно навис над столом.
— Только через мой труп. Представляю, как это будет выглядеть. Все так и было рассчитано. Это провокация, Кристоф. Думаю, надо искать концы в «Меттер бразерз», а не здесь. Филипп ненавидит меня, как и его отец ненавидел моего отца. Уже четыре поколения наши фирмы враждуют. Они много раз старались убрать нас с рынка, но им ничего не удавалось. На этот раз они близки к цели, но я не позволю посеять недоверие среди клиентов и работников фирмы друг к другу. Никто, слышишь, никто не имеет права копать под меня и моих людей. Они вне подозрений. Если хочешь поиграть в детектива, займись Филиппом и его людьми.
— Сядь, — спокойно сказал Кристоф. Лицо Бенно покрылось пятнами, губы посинели. — Пожалуйста, тебе будет плохо. Поверь, я здесь, чтобы помочь. Мы будем действовать сообща, у меня и в мыслях не было чем-то навредить Колям.
Бенно вновь опустился в кресло, тяжело дыша и с трудом справляясь с приступом гнева.
— Кражи больше не повторялись. Последние недели все спокойно. Я уверен, что подобное больше не произойдет.
— Не разделяю твоей уверенности. — Кристоф сел поудобнее. — Не могу сказать, почему мошенники решили затаиться, но они, несомненно, повторят попытку, если мы не выясним, кто за этим стоит. Ты помнишь, решение о моем приезде принималось почти три недели. Не исключено, что это и спугнуло жуликов. Как только я уеду, они начнут действовать. — Он достал зажигалку, повертел в руках, словно желал убедиться, что не забыл ее, и вновь убрал в карман пиджака. — Я говорил с Лукасом.
— Да,
— Ты не думаешь, что официальное расследование…
— Нет! — Бенно отрицательно покачал головой. — Нет и нет. Это окончательно нас погубит.
— Что ж, хорошо. — Кристоф расправил широкие плечи. — Ты хочешь получить кредит и не хочешь начинать расследование, следовательно, мы будем играть по моим правилам. Придется поверить, что я смогу сделать так, чтобы все были в выигрыше.
— Что ты имеешь в виду? — В голосе Бенно мелькнули нотки подозрения.
— Частное расследование. Мое. Под подозрением находятся все, кто имел дело с пропавшими бриллиантами или мог быть связан с ними. Почему ты не рассказал мне об этой женщине, Ренфру?
— Пауле? — Бенно напряженно сглотнул. — Почему тебя интересует Паула? С какой стати мне о ней рассказывать? Она работает у нас всего девять месяцев.
— Именно поэтому. — Кристоф положил ногу на ногу. — Паула была самым новым сотрудником компании, и у нее весьма занимательная биография. Думаю, об этом ты тоже не собирался мне рассказывать.
Бенно слегка наклонил голову и стал массировать виски.
— Это уже слишком. От кого ты узнал? И ты… — он неодобрительно глянул на Кристофа, — кто дал тебе право задавать вопросы моим сотрудникам без моего ведома? Если тебя что-то интересует, надо прежде всего спросить у меня. — Бенно поспешил взять себя в руки и изменить выражение лица. — В любом случае в Пауле нет ничего подозрительного. Она дочь моего старого друга-американца. Он уже умер, а Паула хочет заниматься огранкой бриллиантов. Из нее получится отличный мастер.
— И что дальше?
— Дальше?.. — Бенно поднял голову. — Ее родители развелись несколько лет назад, мать вновь вышла замуж. У нее есть брат, служит в военно-воздушных силах США. Паула, конечно, еще не замужем, ей двадцать шесть. Очень милая девушка. Что еще я могу сказать? Пожалуй, все.
— Не совсем, — заметил Кристоф. Он покрутил кольцо на мизинце левой руки, взвешивая следующую фразу. — Мой старый друг Лукас сказал намного больше тебя, он великолепно понимает, что мне необходимо обладать полной информацией, чтобы спасти вас. Твой сын очень мне помог, подробно ответив на все мои вопросы о персонале. Жаль только, что он не рассказал, что камни похитили. Но Лукас сообщил несколько очень важных деталей для нашего дела. Надеюсь, вы оба будете действовать заодно со мной, а не против меня.
Бенно выглядел взбешенным.
— Лукасу следовало прежде посоветоваться со мной, хотя его можно понять. Что он рассказал?
— Отец Паулы работал на твоего отца. Майкл Ренфру был учеником огранщика бриллиантов, как и сейчас его дочь.
— Верно. — Казалось, Бенно немного расслабился. — Мы с Майклом были одногодки и очень дружили. Я был расстроен, когда он решил вернуться в Америку. Майкл умер год назад, а Паула попросила дать ей возможность поработать в компании. Мы с Анной были очень ей рады. С тех пор как Лукас женился, наш дом опустел. Теперь Паула живет в домике для гостей, и мы относимся к ней, как к дочери, которой у нас так никогда не было.