Беги, ведьмочка, беги
Шрифт:
Тягуче-сладкими движениями в последний раз врезается в мое лоно и горячая лава затапливает меня. Я горю, полыхаю, держусь за него, цепляюсь. Он так и не выходит из меня, лишь переворачивается на бок и переворачивает меня вслед за собой. Нога моя покоится на его бедре, пока он целует меня жадно и ненасытно, до головокружения, до ярких мушек перед глазами.
Его руки сжимают меня и нежно гладят.
— Моя ведьмочка…
Шелковистые губы скользят по чувствительной коже. Я окутана им, растворена в нем. Очарована и околдована. И нет больше сомнений,
— Моя Велма, — шепчет мне в губы, а тихое внутриутробное его урчание вторит его словам. И даже кажется, что горячий камень, приютивший нас, содрогается вместе с нами от счастья, от удовольствия…
Глава 41. Прорыв
Олих сказал, что камень, на котором мы нежились, называется око дракона и служил алтарем для многих поколений его предков. Он был на удивление горячим, но той приятной теплотой, которая согревает, а не обжигает.
Несколько раз мы спускались к реке, что протекала неподалеку. Мой мужчина резвился в реке, словно маленький мальчик. Мы, ведьмы, не очень любим воду. Вероятно потому, что нашими предками считаются дикие кошки. Кое-как, по-собачьи, я, все же, умела плавать. Но тут мне пришлось учиться плавать и на спине, и нырять. Олих заявил, что до тех пор, пока я не смогу переплыть речушку, на берег меня не выпустит. Он учил, сначала поддерживая меня под животом. Правда, пару раз отвлекся, вспомнив, каким соблазнительным было мое тело. Я тоже плавилась от удовольствия в руках красавца дракона. И млела от мыслей о том, насколько я оказалась желанной для него.
Мы снова возвращались к камню, неизменно нагревавшемуся при нашем возвращении. Уже поздно ночью, лежа на его плече и любуясь звездным небом, я решила для себя. Зачем мучить себя сомнениями и терзаться, если можно провести оставшийся месяц с тем, кто кажется, крепко засел в моем сердечке. Нет, я вовсе не тешила себя надеждами, что смогу остаться с ним навсегда. Кто я? Дикая лесная ведьма с бог весть какими способностями. А он — царственный дракон, будущий повелитель земель Артавии.
Я сделаю все, чтобы не наскучить ему за этот месяц. А когда истечет срок договора, мирно уйду. Я буду строить свою новую жизнь с близкими моему сердцу сестрой и племянницей. А он останется здесь, править своим драконьим миром и разбивать сердца другим женщинам.
С одной стороны я успокоилась, а с другой мне стало немного грустно. Я незаметно смахнула сбежавшую слезу. Но Олих все же заметил.
— Ты плачешь, ведьмочка? Почему?
— Просто я рада, что встретила тебя.
— Правда, рада?
Он перевернул меня на спину и стал медленно осыпать поцелуями.
— А я хочу, чтобы ты была не просто рада, а счастлива со мной.
О каком же счастье ты говоришь, дракон, если нам вскоре придется расстаться?
— Олих, какое будет твое желание? Я немного…волнуюсь.
— И
— Вот как?
Он снова о сексе? Вот же ненасытный!
Улыбнулся, одарил меня светом из своих глаз.
— Ты мне доверилась. А Глаз Дракона принял тебя.
Ничессе.
— Поэтому он такой горячий? — догадалась я, вспомнив, как он нагревался под нами.
— Да. Все верно.
Он оставил мое лицо в покое и принялся дразнить вишенки-соски. Тихо и довольно смеялся, когда я вдруг от переполнивших меня ощущений засовала ногами.
— Ты принес меня в жертву этому глазу? — плавясь под его прикосновениями, все же не сдавалась я. — А если бы он не принял меня?
— Тогда ты стала бы еще одним камнем вокруг этого алтаря.
Времени испугаться он мне не дал, опустившись у моих ног. И снова сделал меня счастливой.
Когда на рассвете мы улетали, я, обняв один из шипов на его теле, посмотрела вниз. А ведь и правда, этот алтарь напоминает глаз дракона. Камень, на котором мы провели день и ночь, светился изнутри мягким светом. Казалось, далекие языки пламени переливались внутри него. А вокруг черными глыбами стояли холодные камни, напоминающие зубы дракона. Интересно, Олих не соврал мне? Я тоже стала бы одним из таких зубьев, если бы алтарь не принял меня?
Не слишком ли много чести для бедной ведьмочки?
Едва мы приземлились в саду его покоев, как навстречу, низко кланяясь, выбежал слуга.
— Повелитель ждет вас, хозяин. Кажется, на нашей границе прорыв.
Олих, еще раз легонько поцеловав меня, велел никуда не выходить из своих покоев и ушел, оставив меня одну.
На границе, действительно, произошел прорыв. Старый дракон собрался лично возглавить свою армию. В этот раз вместе с ним отправятся в поход и все его сыновья. В вылазке против орков Бастиан показал себя достойным драконом, поэтому он тоже отправлялся в поход.
Ожидая в тронном зале, когда к ним присоединится Золотой дракон, трое мужчин тихо переговаривались. Когда вошел Олих, Кейден весело спросил:
— Куда это ты, брат, запропастился? — Урлас смотрел на брата исподлобья.
А Бастиан прямо встретил взгляд брата, замедлившего возле него шаг.
— У меня есть что вам сказать.
— Олих, хорошо подумай, — глухо произнес Урлас.
— Я подумал, брат. Сегодня Глаз Дракона признал мою женщину. — Он по очереди посмотрел на своих братьев.
Урлас опустил лицо, спрятав его в ладонях. Улыбка застыла на изумленном лице Кейдена. Бастиан же смотрел ровно и не отводил от него взгляд.
— Ты ее убъешь, Олих, — просипел Урлас.
— Разве ты видел ее мертвой, брат?
— Да я не понимаю, зачем тебе это? Вокруг столько женщин. Почему ты вцепился именно в эту ведь… Велму?
Все посмотрели на Бастиана. Но тот лишь невозмутимо смотрел на Олиха.
— Я принял решение. Любой, кто причинит ей вред станет моим врагом. Любой, Бастиан, — Олих, не мигая смотрел в глаза младшему брату.