Беглецы
Шрифт:
– Надо провести дополнительные вычисления, – тяжело ответил Гиптах. – Пока ясно одно: Радамент пользуется большой поддержкой. Шахибдийя, кто бы мог подумать…
Голоса удалялись, Нергал почувствовал то же, что и в тот раз, когда Александр влез к нему в разум… и мир померк.
«Вся моя жизнь, хоть она и была коротка – боль и невезение. Лишь в смерти я смог избавиться от невезения. А боль? Она со мной и после смерти. Но иногда мне кажется, что было что-то другое. Как будто часть моих светлых воспоминаний канула в никуда. Я помню лишь самое главное: ненависть. Ненависть к нелюдям, что именуют себя Империей Света».
Шакрон
…Шакрон открыл глаза. Он сидел в мягком кресле, свободный, но испытывающий сильную слабость во всем теле. В камине напротив него горел удивительный синий огонь, от которого веяло холодом. Он немного разгонял душную атмосферу и тяжелый аромат трав. За спиной раздалось шуршание; с величайшим трудом Шакрон обернулся и увидел ребенка, сидящего на ковре и играющего с плетеными куклами. По-прежнему молчаливый, смуглый сын Ицкоатля выглядел здоровым и вполне счастливым. Что ж, с ребенком все в порядке, значит, осталась последняя проблема: проклятая слабость.
– Ничего, она скоро пройдет, – раздался густой женский голос. Шакрон обратил внимание на второе кресло, стоящее в тени у окна, откуда и раздался голос. Капитан разглядел полную фигуру, закутанную в платки. В руках у сидящей мелькали спицы.
– Трава ронго с синим дурманом и ядовитым колокольчиком работает безотказно, о да, – самодовольно продолжил голос, – сначала ты засыпаешь мертвым сном, а потом не можешь пошевелиться от слабости. Но говорить ты уже можешь, не притворяйся.
– Что… – начал Шакрон, но женщина его перебила.
– То, что ты можешь говорить, не значит, что ты должен! Это ты, проклятый Аз-Зилайя пришел в мой дом!–внезапно взорвалась женщина. – Что магам опять от меня нужно?! И почему теперь они шлют ко мне своих шавок, вместо того, чтобы явиться лично?!
– Я…
– Замолчи! – женщина в ярости отбросила вязание и вышла на свет. Синие блики огня играли на дочерна загорелом лице, когда-то в молодости, должно быть, красивом. Но годы не пощадили хозяйку дома: морщины изрезали лицо, кожа обвисла. И лишь желтоватые глаза горели яростью, неподвластной годам. Волосы, заплетенные в множество косичек, падали на широкие плечи. Вся фигура полной, мощной женщины говорила, что годы забрали лишь красоту, не тронув силу, переполнявшую хозяйку. – Ты ведь не представляешь, зачем тебя прислали, да? Да еще с ребенком! О, Фаран абу Шамаль, я оценила твою издевку! Ты думаешь, я забыла о своих преступлениях?! Нет и нет! А теперь он присылает мне… напоминание…
Ее голос сорвался. Шакрон воспользовался случаем, чтобы постараться оправдаться:
– Я понятия не имею, о чем вы, – медленно и вкрадчиво начал кот. – Вот этот ребёнок – труп. У меня контракт на его голову. Но я не смог пересилить себя и украл его, а теперь иду в сторону Большой пустыни. Я не знаю ни Фарана, ни тебя, хозяйка, ни, даже, что такое Аз-Зилайя! Знаю только, что за мной по пятам идёт каждый гребаный наёмник, чтобы вернуть сына Ицкоатля отцу.
Женщина замерла, слушая Шакрона. Ее всхлипы затихли. Она внимательно посмотрела на капитана, почувствовавшего неприятный холод ментального контакта внутри себя.
– Ты не врешь, – удивленно сказала женщина. – Но как это возможно? На твоей коже выведены узоры магов,
Шакрон почувствовал, что силы возвращаются к нему. Он снова мог двигаться. Но, кажется, женщина сменила гнев на милость, к тому же, она могла предоставить сведения, нужные капитану.
– С чего начать? Думаю, с того, что стрела, убившая старпома, была просто замечательная…
Рассказ занял на удивление много времени. Солнце успело зайти за деревья, когда Шакрон дошел до того, как заснул в доме. Все это время огонь в камине не тух, но ближе к ночи, когда стало холодать, поменял цвет на обычный. Рыжие языки пламени придали комнате более уютный вид, стало теплее. Женщина, чьего имени Шакрон так и не узнал, оказалась великолепным слушателем. Она не проронила ни слова на протяжении всего рассказа, лишь внимательно смотрела на капитана своими карими глазами. Когда Шакрон закончил, хозяйка несколько минут молчала, после чего резко хлопнула в ладоши, заставив кота вздрогнуть; в то же мгновение сильный порыв ветра прошел по комнате, а на каминной полке появились чайник, накрытая корзина и пара деревянных чашек. Заметив ошарашенный взгляд капитана, женщина улыбнулась и развела руками:
– Когда ты заслужишь мое доверие, я расскажу тебе историю о владетеле города Баркашмир и сильнейшем призывателе демонов нашего времени, совершившей… много плохих вещей.
В корзине было печенье, сделанное из каких-то местных трав. Сладковатый, вяжущий вкус был приятным, но Шакрон, хоть и был голоден, решил не рисковать – мало ли, из чего травница-демонолог делает свое печенье? – и ограничился лишь одним. Женщина уселась в кресло, появившееся так же, как и чайник, из воздуха и, после минуты молчания начала, глядя в огонь:
– Не верь им. – видя непонимание в глазах капитана, женщина пояснила: – Волшебникам. Эта Бадра… она уже обманула тебя, а ты и не понял.
Шакрон по-прежнему ничего не понимал, но почел за лучшее не прерывать женщину.
– Помнишь медиков, которые усыпили тебя? Они не только вылечили тебя. Смотри!
С этими словами хозяйка дома швырнула Шакрону в лицо горсть порошка, который она достала откуда-то из-под платков. В тех местах, где порошок коснулся шерсти чихающего тигра, на его коже стали проступать сияющие фиолетовым узоры и письмена.
– Что… что это?! – Капитан ошарашенно провел когтем по линиям.
– Это, капитан, магическая матрица. Незавершенная, потому что нужен особый ритуал для финальной части. Но и этих линий хватает, чтобы держать тебя в подчинении и исключить твое сопротивление.
Это… многое объясняло. Начиная от мыслей о магах, как о «хозяевах» и заканчивая согласием на это безумие с Ицкоатлем. Шакрон почувствовал себя оплеванным.
– Но… я же уже согласился на их условия. Они купили меня исполнением желаний!
– Это лишь первый шаг. Когда они закончат с тобой, то получат еще одного бойца Аз-Зилайя, отряда убийц-невидимок. Ты будешь предан им душой и телом. Ты променяешь свободу на золотую клетку.
Шакрон молчал. Слова безымянной женщины больно били по самолюбию капитана. Получалось, что он не только сам продал свою свободу, но и радостно бежал навстречу рабству! Проклятье, Радамент, Бадра, вы заслуживаете смерти за свою ложь!
– Можно ли… стереть эту матрицу? – с надеждой спросил Шакрон. – Если ты обнаружила ее, может, сможешь и уничтожить?