Беглецы

Шустерман Нил

Сжимая ручку ящика с инструментами, Коннор поднимается по трапу, от души надеясь, что ничего серьезного не произошло и ему удастся быстро разобраться с поломкой и убраться восвояси.

Коннора обуревает любопытство. Он хочет посмотреть, как живет Адмирал и что находится внутри президентского самолета. Впрочем, при этом придется постоянно находиться в поле зрения пронзительных глаз Адмирала, и это пугает Коннора.

Оказавшись в салоне, он видит двух ребят младшего возраста, занятых уборкой. Коннору их лица не знакомы; он рассчитывал увидеть здесь кого-то из Золотой молодежи, но, кроме двух

уборщиков, в салоне никого не видно. Да и обстановка, кстати, оказывается не такой уж роскошной, как он думал. Обивка кожаных кресел растрескалась, и ковер оставляет желать лучшего. Больше похоже на салон старого автомобиля, которых предостаточно в Акроне, чем на интерьер личного лайнера президента Соединенных Штатов.

— А где Адмирал? — спрашивает Коннор. Старик немедленно появляется откуда-то из глубин воздушного корабля. Глаза Коннора еще не совсем привыкли к полумраку салона, но он тем не менее замечает в руке Адмирала пистолет.

— Коннор! Я рад, что ты зашел, — говорит он, заметив мальчика.

Увидев пистолет, Коннор вздрагивает; к тому же он неприятно поражен тем, что Адмирал знает, как его зовут.

— Это зачем? — спрашивает он, указывая на пистолет.

— Просто чищу его, — объясняет Адмирал. Удивительно, думает Коннор, если он его чистит, почему не вынул обойму? Однако от дальнейших расспросов решает воздержаться. Адмирал кладет пистолет в ящик стола и запирает на ключ. Отослав уборщиков, он тщательно закрывает за ними люк. Ситуация складывается в соответствии с худшим сценарием, который Коннор только мог себе вообразить, и мальчик чувствует, как его кровь под воздействием адреналина начинает закипать. В пальцах рук и ног ощущается характерное покалывание, как перед дракой или поспешным бегством. Он замирает в ожидании худшего.

— Вы хотели, чтобы я что-то починил, сэр?

— Да, верно. Кофеварку.

— Почему бы вам просто не попросить принести другую из соседнего самолета?

— Потому, — отвечает Адмирал спокойно, — что я предпочитаю пользоваться своей.

Он приглашает Коннора проследовать за собой во внутренние покои. Салон «боинга» оказывается еще больше, чем ожидал Коннор. По сторонам прохода тут и там попадаются двери, ведущие в каюты, конференц-залы и кабинеты.

— Знаешь, твое имя у всех на слуху, — замечает Адмирал.

Для Коннора это новость, и нельзя сказать, чтобы приятная.

— Это почему?

— Прежде всего потому, что ты отлично чинишь вещи. Кроме того, тебя считают отменным драчуном.

Коннор решает, что Адмирал вызвал его, чтобы провести разговор на тему дисциплины. Да, попав на Кладбище, он стал драться реже, но всем известно, что Адмирал не терпит непослушания.

— Прошу прощения за драки, сэр.

— Не стоит. Я понимаю, ты такой человек. Как пушка, сорвавшаяся с лафета. Но это твое личное дело, по крайней мере, пока ствол направлен в нужном направлении.

— Я не понимаю, что вы хотите сказать, сэр.

— Видишь ли, я понял, что, вступая в драку, ты всегда стараешься решить ту или иную проблему. Даже если проигрываешь. Значит, ты, в косвенном смысле, продолжаешь чинить вещи, только иным способом, — говорит Адмирал, награждая мальчика ослепительной белозубой улыбкой. Коннора передергивает. Он пытается

скрыть это, но Адмирал наверняка все видел. Они останавливаются в небольшой кают-компании, совмещенной с кухней.

— Ну вот, пришли, — объявляет Адмирал.

Старая машина для приготовления кофе стоит на кухонной стойке. Она, слава богу, не сложная. Коннор достает отвертку, чтобы открутить винты, удерживающие заднюю крышку, но в этот момент замечает, что вилка не вставлена в розетку. Он подключает прибор, на панели загорается огонек, и машина начинает выплевывать горячий кофе в стоящий на подставке небольшой стеклянный кофейник.

— Что ж, похоже, все нормально, — говорит Адмирал, улыбаясь своей ужасной белозубой улыбкой.

— Вы меня не для этого позвали, не так ли? — спрашивает Коннор.

— Присядь, — предлагает Адмирал.

— Нет, спасибо.

— И все же присядь.

В этот момент Коннор замечает фотографию. На стене их несколько, внимание мальчика приковывает та, на которой изображен улыбающийся мальчик примерно его возраста. Улыбка кажется Коннору знакомой. Если уж говорить прямо, мальчик улыбается в точности, как Адмирал. Все, как сказал Роланд! Коннору хочется сорваться и покинуть опасное место как можно быстрее, но тут в голове снова раздается голос Рисы, призывающей его проверить, какие имеются альтернативы. Да, бежать можно. Он добежит до люка быстрее Адмирала, и тот не успеет его перехватить, но быстро открыть дверь не удастся. Можно вырубить Адмирала, воспользовавшись каким-нибудь инструментом из ящика. Это даст возможность выиграть время. Но куда бежать? За границей Кладбища пустыня, бескрайняя равнина, покрытая твердой растрескавшейся коркой. В итоге Коннор решает, что никаких вариантов, кроме как принять приглашение Адмирала, нет, и садится в предложенное кресло.

— Я тебе не нравлюсь, верно? — спрашивает Адмирал.

Коннор старается не смотреть ему в глаза.

— Вы приютили меня здесь и тем самым спасли мне жизнь…

— У тебя нет выбора. Придется отвечать на поставленный вопрос. Повторяю. Я тебе не нравлюсь, верно?

Коннора снова передергивает, только на этот раз он даже не пытается скрыть этот факт.

— Нет, сэр, не нравитесь.

— Я хочу знать почему.

Коннор лишь натянуто усмехается в ответ.

— Считаешь меня работорговцем? — продолжает Адмирал. — Думаешь, я использую беглецов в целях наживы?

— Если вы знаете наперед, что я отвечу, зачем спрашиваете?

— Перестань отворачиваться.

Но Коннор решил во что бы то ни стало не смотреть в глаза этому странному человеку, вернее, не позволять ему смотреть в глаза себе.

— Я сказал, в глаза смотри!

Коннор неохотно поднимает взгляд и смотрит Адмиралу в глаза.

— Вот, смотрю.

— Полагаю, ты парень неглупый. Я хочу, чтобы ты подумал. Думай! Я адмирал Военно-морского флота США. Имею награды. Думаешь, у меня есть нужда торговать детьми, чтобы заработать?

— Не знаю.

— Думай! Считаешь, я люблю деньги и роскошь? Я что, живу в особняке? Нет. Езжу отдыхать на острова? Нет. Я провожу время в этой чертовой пустыне и живу в старом вонючем самолете круглый год. Как ты думаешь, зачем я это делаю?

— Я не знаю!

— А мне кажется, знаешь.