Бёглер
Шрифт:
Разбудил его толчок остановки и наступившая тишина. Сколько длился сон, похожий на обморок, парень не знал. Но наверняка не более получаса: небо еще не начало светлеть. Хотя предутренний холодок давал себя знать - Денис почувствовал, что продрог, еще немного и начнет стучать зубами. Зевнув, он огляделся и едва не забыл закрыть рот от удивления. Потому что место, куда их привез паук, мало походило на обычное мирное поселение. Пусть и Дальнеозерное, которое с заглавной буквы.
Позади находилось высокое заграждение из бетонных столбов и натянутыми меж ними рядами колючей проволоки. На столбах висели самосветные
Впереди высились одно и двухэтажные дома, частью кирпичные, частью деревянные: с высоты поднятой платформы Денис насчитал около трех десятков зданий, расположенных чересчур компактно, едва ли не окна в окна. Крохотные подворья Денис разглядывать не стал, да и что интересного там могло быть? Ну, коровы, свиньи, куры да утки. Не мамонты же.
Проволочное ограждение тянулось, охватывая поселение со всех сторон: Денис заметил еще три полосатых будочки с охраной, а что находилось дальше, за домами, он увидеть не смог. Наверняка то же самое - колючая изгородь.
– Приехали, - сообщила Тана.
– Сейчас я провожу вас к лекарю.
– Платформа опустилась со знакомым Денису шипением. Сойдя с нее, помощник шерифа махнула дежурному рукой, крикнула что все в порядке, что привезла раненого и задержанных. Первого отнесут к лекарю, с прочими она будет разбираться. И если вдруг объявится шериф, то пусть направляется прямиком в участок.
Замечание насчет "разборки с задержанными" Денису не понравилось. Нехорошо оно как-то звучало, многообещающе. Впрочем, судя по флегматичному виду Харитона, паниковать было рано. Авось как-нибудь да утрясется.
Дом лекаря - кирпичный, одноэтажный - находился рядом с полицейским участком. Что, конечно же, не удивительно: попавшим в участок нарушителям зачастую требуется медицинская помощь. Иногда после драки, иногда после поножовщины или разбоя…
А иногда после допроса.
Разбудив врача, Тана приказала ему срочно заняться пострадавшим - поднятый с постели лекарь, сонно кивая, впустил их в дом, провел в приемную, где Криса раздели и уложили на кушетку. Затем, переодевшись в белое медицинское, врач приступил к осмотру. К счастью, каких-либо внутренних повреждений у Криса не обнаружилось, да и потеря крови оказалась не опасной для жизни. Скорей всего, дело было в общем шоке, возникшем из-за индивидуальной непереносимости организмом воздушных корней «эльфа». Подобная реакция у людей хоть редко, но встречается, проявляясь острой аллергией на яды некоторых насекомых или на обезболивающие лекарства. И, увы, иногда может привести к печальному финалу.
Обнаружив на груди Криса серебряный портсигар с цепочкой, помощник шерифа встревожено поинтересовалась у Харитона как у старшего группы - нет ли в коробке чего запретного? Наркотики, взрывчатка, яды, боевые амулеты? Беглер, честно глядя в глаза Таны, ответил, что это не просто коробочка, а наследственная ладанка с частицей святых мощей, оберегающая путника от опасностей в дороге. На что девушка насмешливо заметила, мол, оно и видно, как оберегла: подделка, одно слово.
На
Криса перенесли в маленькую больничную палату на четыре койки - сейчас пустующую, без пациентов. Затем врач приступил к реанимационным действиям: установил возле кровати пострадавшего громоздкий штатив «капельницы» и укрепил на нем бутыль раствора для внутривенного вливания. Денис, увидев катетеры с толстыми иглами, почувствовал себя дурно и, стараясь не привлекать внимания, поспешил удрать из лекарского дома. Впрочем, остальные задержались тоже не надолго - врач категорически потребовал чтобы все посторонние покинули больничное помещение, нечего им здесь делать.
На улице помощник шерифа сообщила, что хотела бы кое-что уточнить у гостей, а посему - добро пожаловать в участок. Денис от комментариев воздержался, но про себя подумал, что "добро пожаловать в участок" звучит не менее радостно чем "добро пожаловать в морг". Одинаково бодряще.
В участке, тоже небольшом, обстановка соответствовала классическому полицейскому дизайну: обязательная камера-"обезьянник" с железной решеткой от пола до потолка, с двухъярусными нарами в глубине и с запирающейся на замок решетчатой дверью; канцелярский стол с настольной лампой и казенным инфошаром, кресло за столом, несколько стульев поодаль. Особняком высился закрытый железный шкаф, наверняка заменитель сейфа для хранения оружия.
Тана по- хозяйски села за стол, положила фуражку возле лампы и приглашающее повела рукой, мол, располагайтесь, господа задержанные, поговорим о том, о сем. Так как выбирать все равно не приходилось, трое господ подтащили стулья поближе к столу и уселись: Харитон -руки на груди, нога на ногу; Дастин - прямой, настороженный, и Денис - стул спинкой вперед, руки на спинку, подбородок на руки. Расселись и затихли, ожидая допроса, который не замедлил последовать.
– Для начала попрошу предъявить ваши документы, - потребовала Тана.
– Видите ли в чем дело, милая девушка, - начал Харитон, но та оборвала его:
– Я вам не милая девушка! Я - помощник шерифа!
– Как скажете, - не стал перечить беглер.
– Видите ли, милый помощник шерифа, документы у нас есть, но они чужие. И пользы от них никакой. Но если настаиваете…
– Настаиваю, - подтвердила Тана.
– И ваши тоже, - она посмотрела на Дастина. Кадет пожал плечами, достал из сумки черный от засохшей крови лист бумаги, положил его на стол. Рядом легли чистенькие удостоверения личностей главного королевского художника Люстера и его друга Пая.
Тана с некоторым недоумением глянула на листы, потом на задержанных.
– Я просила документы, а не какие-то бумажки, - сказала она.
– Будьте любезны!
Теперь настала очередь недоуменно переглянуться троим путешественникам: ситуация получалась странная, непонятная. Отчасти даже абсурдная.
Наконец Харитон спросил вкрадчиво:
– А чем не хороши эти? Вон, официальные печати, подписи… У Дастина так вообще документ его собственной кровью заверен.
– Похоже, мы говорим о разных вещах, - сделала вывод помощник шерифа.
– Или вы чего-то не понимаете.
– Надев фуражку и приняв начальственный вид, Тана служебным голосом, будто зачитывая права при аресте, сообщила присутствующим: