Беглянка. Дорога к счастью
Шрифт:
— Ты попала в аварию и, видимо, ударилась головой… — предположил Паша и нажал на кнопку вызова врача. — Сейчас врач придет, у него и спросим.
— Этого просто не может быть… — тихо бормотала она, с отчаянием гладя плоский живот ладонью, и чувствовала лишь пустоту и в теле, и в душе. Должна была испытывать непомерное горе, но не испытывала. Не понимала почему, но не ощущала боли потери. Все это не укладывалось в голове. Неужели смерть собственного ребенка совсем не трогает ее?
— Добрый день, как вы себя чувствуете? —
— Нормально, — сухо ответила Таня. — Голова только кружится…
Врач придирчиво осмотрел ее, записал данные в карту и вынес вердикт:
— Это нормально в вашем состоянии. У вас небольшое сотрясение, а вообще вы в рубашке родились…
— Подушки сработали, — пояснил Паша, словно это было очень важно для нее.
— Я не помню, — сквозь слезы пожаловалась Таня, умоляюще глядя на врача, как будто он мог помочь ей. — Я ничего не помню.
— С какого места?
— Со вчерашнего вечера. Я как всегда легла спать у себя дома, а проснулась уже здесь.
— Полгода, — напряженно уточнил Паша. — Полгода назад мы потеряли ребенка на позднем сроке, и этого она не помнит.
— Думаю, это временно, — заключил врач со знанием дела. — Удар головой и стресс. Ваш мозг решил просто заблокировать воспоминания, причиняющие боль. Отдохните и расслабьтесь, память обязательно вернется, дайте только немного времени и пока не нагружайте голову.
— Когда я смогу забрать ее домой? — спросил Павел, пожав руку врачу.
— Через пару дней, я думаю, станет лучше, и заберете.
— Хорошо, спасибо! — Он поднялся на ноги и, приобняв доктора за плечо, повел к выходу.
Таня проводила их равнодушным взглядом и, отвернувшись к стене, прикрыла глаза. Если верить врачу, то ей нужно просто отдохнуть, и тогда она все вспомнит. Обязательно вспомнит, и все вернется на свои места.
***
Белов залпом осушил стопку и шумно выдохнул, ощутив, как живительный огонь потек по пищеводу. Закусил ядреным огурцом бабы Зины и откинулся на спинку стула, наблюдая, как она читает его смертный приговор.
— К какому еще мужу? — Зинаида отложила записку в сторону и впилась в него едким взглядом. — А ты тогда кто?
— Никто, получается. — Саша криво ухмыльнулся, положил голову на стол и накрыл ее руками.
Непрошеные воспоминания вновь проснулись в сознании и принялись терзать с удвоенной силой. Он так старался отгородиться, не позволить маленькой искре в груди разгореться в бушующее пламя, словно знал, что сгорит в нем дотла. Не хотел впускать Таню в свое сердце, но не смог противостоять притяжению. А сейчас всеми силами старался возненавидеть ее, но ничего не получалось — слишком сильно любил. Все бы отдал и простил, если бы она вернулась, готов был ползти за ней на край света, если бы позвала, но Тане он оказался не нужен…
— Вот ведь пострел, и Лариске под юбку залез,
— Про Ларку-то откуда?.. — Саша поднял голову и встретился с хитрыми, улыбающимися глазами.
— Ой, Саш, я столько годков на свете живу, что такие дела в раз просекаю. Дело ваше, молодое. Ты мне лучше скажи, чего-то делать будешь?
— А что я могу? Она сама все решила.
— Так-то оно так, и написано складно. — Зинаида Федоровна вновь прочитала послание Татьяны. — Только вот как-то это все не вяжется… Не похожа она на расчетливую стерву…
— Баб Зин, хорош! — не выдержал Белов, звучно припечатал ладонь к столу и снова поморщился от головной боли. Не хотел ни в чем копаться. Сдался и отпустил, хоть было больно и обидно, хоть и подыхал без нее…
— Не хорош, а приходи в чувство, и подумаем, как тут быть. — Баба Зина даже ухом не повела, проигнорировав его истерику.
— Не хочу я думать, и быть тут нечему. Таня ушла, свой выбор сделала. Не нужен я ей, — с горечью добавил он и протянул рюмку, желая снова залить свое горе. — Плесни еще чуток.
— Нет. — Она забрала стопку и демонстративно выбросила ее в ведро. — Хватит уже, иди давай, приводи себя в порядок, а я пока поесть что-нибудь сварганю.
— Не хочу. — Саша прикрыл глаза, с трудом переживая потерю в глубине души. Каждый вздох доставлял болезненные ощущения в области солнечного сплетения, словно царапал изнутри. — Ничего не хочу.
— Хочу — не хочу, как маленький! Подумаешь, баба бросила, другую найдешь!
— Не нужна мне другая! — Он вскочил с места так, что стул, на котором сидел, с грохотом упал на пол. — Просто уйди и оставь меня в покое!
— Че разорался-то? Я ж как лучше хочу, помочь тебе.
— А я просил? Мне не нужна помощь! Бутылку принесла и спасибо, а в услугах психотерапевта не нуждаюсь. Уходи, — грозно указал Зинаиде на дверь.
— Ну как знаешь. — Она равнодушно пожала плечами, встала и поставила на стол початую бутылку самогона. Саша инстинктивно потянулся к ней, но баба Зина не позволила взять и дождалась, пока он посмотрит ей в глаза. — Ты пить ради чего бросал?
— Ради любви, — усмехнувшись, ответил он. Она подарила ему несколько месяцев безграничного счастья. Стоило ли так высоко взлетать, чтобы теперь с треском рухнуть на самое дно?
— И что? Кончилась любовь твоя?
— Отдай. — Саша дернул на себя бутылку, но так и не смог отнять.
— Сначала ответь.
— Нет, не кончилась.
— Тогда почему ты сдаешься без боя? — Зинаида не уступала ему, а в чем-то даже превосходила.
— За что бороться-то?
— За жену свою, за дочь, за семью. Мало?
— Они не мои, — обреченно заключил Саша, поднял стул и вновь сел за стол.
— А это зависит от тебя… Ты мужик!
Зинаида отпустила бутылку и подошла к нему вплотную.