Беглый огонь
Шрифт:
Оправдывая свое название, местность за воротами сколько хватал глаз купалась в потоках холодного, призрачного огня.
Малиновые, оранжевые, лиловые полосы неслись по песчаным всхолмьям, будто некто – Хозяин Зоны? – взялся испытывать здесь гигантскую установку для адского светового шоу.
На фоне этих потоков фонтанирующего холодного света темными подвижными пятнами выделялись крысиные стаи. Каждая стая шла в собственном строю – четко очерченным клином. В голове клина двигался вожак – крысиный волк.
Всего крысиных клиньев я насчитал семь штук… Много, ч-черт!
Кроме крыс, я заметил две стаи собак, несколько плотных групп кровососов и, ближе к реке, четырех химер. За всем этим воинством Ада, где-то в тылу, наверняка находились несколько контролеров, которые и дирижировали оркестром.
Можно было бы, конечно, подумать, что случился обычный гон– перемещение крупных масс мутантов, спровоцированное смертельной опасностью. Но бронемашина в воротах и трупы мутантов вокруг нее указывали, что Речной Кордон намечен в жертву весьма тонко спланированной акции.
И грянул бой.
Французы дрались в лучших традициях старой гвардии Наполеона – только здесь соотношение сил было похуже, чем при Ватерлоо.
Эх, если бы не эти проклятые ворота, не этот долбаный «Лухс»… Может, и выстояли бы!
«Лухс» горел-горел – да и рванул! Башня, подлетев на десяток метров, описала дугу и, как назло, прихлопнула пулеметчика на вышке справа от ворот.
Тут же, по горячим обломкам бронеавтомобиля, внутрь опорного пункта ворвались мутанты.
– Уходим! – прокричал я в ухо Тополю.
– Сам уходи! – Он поливал мутантов из «Утеса», ствол которого разогрелся до малинового каления. Пулемет хрипел и плевался, пора было менять ствол… Да только куда там! Враг не давал нам ни секунды передышки.
«Ну герой… Защитник Брестской крепости… Во славу Анфора… Тьфу!»
Тут я заметил, что один из трех приметных грузовиков-кунгов, стоявших в юго-западном углу опорного пункта, завелся и стронулся с места.
Кунг – это герметично закрытый контейнер, который устанавливается на грузовике вместо кузова. Внутри кунга может быть что угодно – от рабочих мест операторов дальнобойной радиостанции до атомной бомбы. Я не шучу.
Раз грузовик тронулся – значит кто-то в нем сидел. А это в свою очередь значит: кто-то что-то знал.
– Костя, родной, надо валить!
– Ленту! – рявкнул он.
– Нету!
– Врррешь!
– Да нет же! Не вру!
Тополь обернулся ко мне. Перед моим лицом блеснули белки его яростных глаз. Он припал на колено над патронными коробами.
Вскочил.
И сказал вдруг удивительно спокойным голосом:
– Тогда идем.
– Идем! Родной! Золотой мой! Конечно же, идем!
Но, как обычно, легче было это сказать,
Железная лестница была занята двумя подбирающимися к нам зомби. Туда были отправлены две гранаты РГД.
Когда отгремели взрывы, мы с Тополем выглянули из-за бетонного парапета, чтобы поинтересоваться результатами. Но туда, где еще слабо шевелились раскуроченные зомби, вдруг со скрежетом въехал сдающий назад грузовик с кунгом.
– Прыгаем к нему на крышу! – крикнул я и первым подал пример, предварительно бросив вперед себя рюкзак.
Тополь последовал за мной. Кто находится за рулем – сейчас не имело значения. Даже если там сидит бюрер – нас это устраивало, поехали! Поехали, а с бюрером потом разберемся!
Стоило нам оказаться на гладкой крыше кунга, грузовик газанул с места, и мы едва не свалились вниз – к счастью, в углах кунга торчали антенны, за которые мы и ухватились.
Сбив подвернувшегося снорка, грузовик протаранил забор.
Забор здесь был основательный, из бетонных плит. Я при ударе упал с кунга на крышу водительской кабины, а оттуда соскользнул грузовику на капот. Спасибо, он там вообще имелся, этот капот, – будь грузовик чем-то вроде «шишиги» с ее сплюснутым рылом, я бы полетел прямиком под бампер.
Более везучий Тополь, свалившись с кунга вслед за мной, остался на крыше кабины – ему удалось вцепиться двумя руками в выведенную повыше выхлопную трубу.
Но при всех этих акробатических трюках ни он, ни я не выпустили из рук автоматов!
Более того: лично я, лежа на капоте, сохранил способность оценивать обстановку и вести огонь. Так, без долгих раздумий я выпустил очередь в черную тень, метнувшуюся к нам вдоль аккуратной изгороди из колючей проволоки, которая ограждала контрольную полосу.
Грузовик зарычал и пополз вперед по влажной жирной земле. Прочь от опорного пункта, поближе к реке. Не знаю, что думал водитель, но я лично не думал вообще ни о чем. К реке – так к реке.
Понимая, что капот грузовика – худшее место из возможных, я уж расстарался, чтобы оказаться на подножке кабины со стороны пассажира. То есть справа, если у кого-то возникли вопросы.
В следующий миг мы подорвались на мине – наехали на нее правым задним колесом.
Грузовик заглох. Но… завелся!
К счастью, мины здесь были выставлены легкие противопехотные, так что нам по крайней мере не оторвало задний мост. Через «не могу» грузовик продолжил двигаться и спустя пару секунд поймал еще две мины дуплетом.
Мы снова заглохли…
Но это что! То были, считай, не мины, так – хлопушки… Серьезные неприятности обещали МОН – мои любимицы, мины направленного действия – а они здесь, конечно же, имелись…
– Тополь, мочи «монки» слева! – заорал я так, что казалось – лопну. – Понял?! «Монки»!