Бегство из Эдема
Шрифт:
– А как продвигается строительство «Эдема», о котором ты мне рассказывал?.. Это, должно быть, прекрасный дом!
– Нет, сэр. Не знаю, что это, но уж точно не дом. – Во время их первой встречи Сара назвала его «памятником». Пожалуй, это было самое верное определение. Через несколько минут миссис Стерн вошла в кабинет с подносом, уставленным кофейными приборами, пирожными и фруктами.
– Только две чашки? – заметил ее муж. – Захвати еще одну для себя, Марта, и посиди с нами. Алекс тут нахваливал наш дом, он находит его замечательным. Тебе надо это послушать.
Он подмигнул
– Зачем мне слушать, как кто-то другой превозносит этот дом, когда у меня есть ты? Ты твердишь мне об этом по десять раз на дню!
– Да, но Алекс стал преуспевающим архитектором. Уж ему-то ты можешь поверить.
– Разве вам не нравится ваш дом, миссис Стерн?
– Конечно, нравится, – ответила она со смехом. – Но, понимаете, для Уолтера это не дом, а скорее дитя родное. Сын-первенец. Его сколько ни хвали, все будет мало.
– Я этого не отрицаю, – признался профессор, игриво стискивая ее талию.
Она взъерошила ему волосы и встала.
– Пейте себе спокойно свой кофе, а я пойду.
Алекс поднялся и пожал протянутую ему руку.
– Спокойной ночи, мистер Макуэйд. Надеюсь, мы еще увидимся до вашего возвращения в Нью-Йорк.
Он ответил, что тоже на это надеется, и поблагодарил ее за обед. Она бросила шутливо-грозный взгляд на мужа и вышла из кабинета.
Алекс проводил ее взглядом и вдруг подумал, что она напоминает ему Сару. Разумеется, не внешне, и вообще ничего конкретного в этом не было. Просто она была такой же доброй и нежной по своей натуре.
Профессор Стерн наклонился к нему, упираясь локтями в колени. Его лицо горело от возбуждения, ему хотелось поделиться секретом.
– У нас наверху есть комната, я вам с юным Митчеллом ее не показывал, – поведал он тоном заговорщика. – В конце коридора на западной стороне – ты небось подумал, что это стенной шкаф. Ошибаешься, это спальня. Мы туда поднимаемся… время от времени. Понимаешь, что я имею в виду?
Алекс кивнул и поднял брови из солидарности с трогательной попыткой своего старого учителя изобразить похотливый взгляд.
– Чердачное окно и кровать, вот и вся обстановка. И еще граммофон. Мы ставим пластинку Моцарта и… ну в общем…
Стыдливость помешала ему выразить свою мысль до конца.
– Это очень… мило, – преодолел свое смущение Алекс. – Очень, очень мило. Давно вы женаты, сэр?
– Тридцать восемь лет.
Стерн откинулся на спинку дивана и сложил руки на груди со слегка самодовольной улыбкой.
– Итак, Алекс, когда же ты возвращаешься?
– Скоро. Уже через несколько дней.
– Вот как? А я-то думал, ты останешься на какое-то время, чтобы продать ферму деда, уладить его дела.
– Я нанял агента, он обо всем этом позаботится.
– Тебе не терпится вернуться поскорей, да?
– Нет, дело не в этом. Один из клиентов решил заплатить то, что он нам задолжал, а это означает, что я должен вернуться к работе над его домом.
При одной мысли об этом Алекса охватила тоска. «Эдем» с самого начала представлялся ему скверной шуткой: неприятно было
Когда работы были приостановлены, в глубине души он мстительно порадовался, хотя финансовые затруднения Кокрейна (а Алекс понятия не имел, насколько они серьезны) косвенно задевали и Сару. Проектировать комнаты, в которых она будет ходить, сидеть, разговаривать, есть и спать вместе с Беном… нет, это казалось ему непристойностью, насмешкой над его ремеслом и издевательством над его чувствами. Ему хотелось построить для нее дом, в котором она была бы счастлива, но стоило только вообразить рядом с ней Кокрейна, как у него возникало желание допустить конструктивный просчет, чтобы крыша рухнула.
– Что-то ты не слишком горишь желанием вернуться к работе, – заметил профессор Стерн. Алекс откинул голову на спинку кресла.
– На этот раз там не будет одного человека, с которым я познакомился на первом этапе строительства дома, – туманно пояснил он.
– Понятно. Женщина?
Он кивнул.
– Понятно, – повторил профессор. – Полагаю, это одна из тех женщин, которых твой дед не одобрил бы?
– Безусловно.
Профессор Стерн качнул бокал, взбалтывая бренди, потом решительно отставил его в сторону.
– Алекс, Алекс, что же нам с тобой делать? Приглашаю тебя провести месяца полтора в этом доме. Считай, что гостевая спальня на втором этаже – твоя, можешь занять ее хоть сейчас. И я тебе гарантирую, что Марта найдет тебе невесту и окрутит тебя еще до Дня благодарения [23] . Это дело верное, я даже не стану предлагать пари, потому что наверняка выиграю.
– Спасибо за предложение, сэр. Обещаю хорошенько обдумать его на досуге.
– Нет, я серьезно! Ну да ладно, я вижу, что тебя это не интересует. Но если ты думаешь, что это невозможно, уверяю тебя, ты просто недооцениваешь способности моей жены в качестве свахи. Ты уже уходишь? Еще рано, неужели тебе надо спешить?
23
Официальный праздник в США в честь первых переселенцев, отмечается в последний четверг ноября.
– Да, сэр, хотя мне очень жаль. Рад был снова с вами повидаться.
Но ему вдруг до смерти опротивели картины супружеского счастья, истории о потайных комнатах для любовных свиданий и о сверхъестественных способностях миссис Стерн в качестве брачного маклера. Он тепло пожал руку своему старому другу, поблагодарил его за гостеприимство и пообещал в будущем чаще писать. Они попрощались на пороге, и Алекс вызвал на губах у профессора довольную улыбку, сообщив ему, что вход в его жилище является истинным шедевром, поскольку архитектурно выражает идею приветливости и открытости для гостя, обеспечивая в то же время полное уединение для хозяев.